В конце мая 1944 года в Магадан из Аляски на военно-транспортном "Дугласе" прилетел вице-президент США Генри Уоллес. Дальше его путь пролег через Хабаровск и Ташкент в Тегеран. Я тогда учился в магаданской школе N 1. Наша семья - мать, старший брат и я - приехала на Колыму вслед за репрессированным отцом и жила здесь с 1935 года. Этот визит высокого гостя я запомнил на всю жизнь. Годы спустя, работая в "Магаданской правде", собирал о нем документальные материалы, пополнившие мои личные подростковые впечатления.
Ажиотаж в городе стоял необыкновенный! Самым потрясающим было то, что витрины магазинов в одночасье наполнились продуктами советского производства. Откуда они взялись, одному Богу известно - с 1942-го вся Колыма жила на белом хлебе из канадской пшеницы, получала по карточкам американскую тушенку, колбасный фарш, покрытый слоем пыли шпик, очищенные томаты в маринаде урожая 1908 года в проржавевших банках. Впрочем, продукты по вкусу, пожалуй, мало чем уступали нынешним. И еще деталь: офицеры магаданского гарнизона вдруг стали расхаживать в парадных кителях, фуражках и хромовых сапогах!
О том, что американец посетит нашу школу, мы, конечно же, знали. Когда мистер Уоллес в сопровождении комиссара госбезопасности 3-го ранга генерал-лейтенанта Никишова и управляющего трестом "Колымснаб" генерал-майора Корсакова появился в школе, ему навстречу, как бы нечаянно, попался наш физик Константин Николаевич, блестяще знавший английский. Когда американец через переводчика спросил его о чем-то, тот ответил на его родном языке, добавив, что также владеет французским и что в школе многие знают по два-три иностранных языка. Тут, словно рояль в кустах, возник преподаватель немецкого языка, с которым гость также свободно поговорил на английском. Если бы знал он, что его собеседник, профессор-полиглот из Ленинграда, осужденный в 1937 году, жил здесь без права выезда!
Потом гостя попотчевали в школьной столовой, где он смог продегустировать великолепные "ученические ланчи". Надо заметить, что в школе шли экзамены и никаких горячих завтраков и в помине не было! Подавала блюда обворожительная официантка Ася. Сопровождавшие Уоллеса американские летчики угощали ее сигаретами "Домино" и "Кэмел" - тут она и выдала себя с головой, машинально заткнув вторую сигарету за ухо "про запас" (как делают зэки)!
Потом все направились в соседний со школой магазин, где в этот день была... свободная торговля! Сэр Генри заглянул в галантерейный отдел, которого здесь раньше не было вообще, - купил флакон духов. В это время обалдевшие от нежданного счастья магаданцы сметали с прилавков бескарточные товары. Впрочем, на лице Уоллеса не дрогнул ни один мускул: опытный дипломат и бывший профсоюзный лидер умел сдерживать эмоции. Во время прохода через городской парк дорогу делегации преградил невесть откуда выскочивший тощий теленок. Директор парка тут же лишился своей должности...
Чудовищная показуха продолжилась и на золотодобывающем прииске имени Фрунзе за Сусуманом. Под резиденцию VIP-персоны отвели "Дом дирекции". Такие дома были в каждом управлении и предназначались для начальника "Дальстроя" и его заместителей. Хозяйкой "гостиницы" на эти несколько дней стала Евгения Иванова - редактор политотдельской газеты, обязанности "прислуги" выполняли жены сусуманских начальников, швейцаром при лампасах и фуражке с кокардой пришлось стать начальнику местной милиции. Все стены и полы в особняке были завешаны и устланы дорогущими коврами. Вот с ними-то и вышел казус: специально прибывший из МИД майор по этикету приказал их со стен снять - мол, в Америке ковры гвоздями не прибивают. Всю ночь обслуга, независимо от рангов, спешно пришивала к ним петли из ботиночных шнурков и развешивала заново.
Однако главный сюрприз ждал американца на золотом промысле. Чтобы ошеломить гостя, в колодах двух промприборов специально несколько дней не снимали намытое золото, и когда Уоллеса "случайно" подвели понаблюдать за процедурой съема, у него глаза на лоб полезли: за смену рабочие наполнили почти ведро драгметаллом! Куда там Клондайку! Хозяева знали, что делали: гость должен был воочию убедиться в неистощимых богатствах Колымы, которая считалась "валютным цехом" Советского Союза. Он также зондировал почву насчет возможности передачи Колымы в 20-летнюю аренду американцам в счет оплаты долгов по ленд-лизу: война, независимо от второго фронта, уверенно катилась к победе, и практичные союзники уже прикидывали варианты расчетов за свою помощь. Так что визит Уоллеса вовсе не был лишь ознакомительной прогулкой.
А уж как маскировали от американца каторжный труд заключенных. На Колыме "официально" лагерей не было. Сторожевые вышки вокруг них были предусмотрительно спилены по всему маршруту следования вице-президента. Для видимости благополучия катать тачки на полигон прислали здоровенных парней из охранных рот, которые, конечно же, выглядели куда приличнее лагерных доходяг. Уоллес подошел к одному из них и поинтересовался: "Где ваш профсоюзный босс?" "Он работал в ночную смену и сейчас отдыхает!" - не моргнув глазом, отрапортовал "стахановец" в робе и "с ветерком" покатил свою тачку прочь.
Но вскоре выяснилось, что зря старались: американец всех перехитрил. Общался он только через переводчика, и даже на итоговом партхозактиве в Магаданском драмтеатре имени Горького его речь звучала на английском. А в Ташкенте выяснилось, что мистер Уоллес вполне сносно владеет русским языком - с ташкентским активом он общался исключительно на нем. Можно представить, сколько непротокольной информации, тщательно скрываемой от него, он почерпнул на Колыме от сопровождавших его официальных лиц, абсолютно уверенных, что гость ни бельмеса не понимает по-русски.
...Всего по ленд-лизу нам было поставлено более 410 тысяч автомобилей, почти 22 тысячи самолетов, более 16 тысяч танков и бронемашин. Редкая ночь над Магаданом не оглашалась ревом моторов "Дугласов", перегоняемых по воздушному мосту из Нома через Магадан и Хабаровск в действующую армию. А в моем доме было немало полезных ленд-лизовских вещей: ведь в трюмах теплоходов на Дальний Восток перевозились, кроме оружия и амуниции, продовольствие, одежда и даже подарки советскому народу от американского в виде разнообразных предметов быта. Моему отцу, например, освобожденному за год до истечения 10-летнего срока, было подарено добротное демисезонное пальто, матери - часы с браслетом, мне, школьнику, - туфли. Да и после войны в армии еще года два солдаты носили удобные американские ботинки с обмотками и трехпалые хлопчатобумажные рукавицы...