Маквала Касрашвили: «Большой театр еще «раздышится»

Завтра народная артистка СССР даст юбилейный концерт на родной сцене

Гала-концертом на недавно открывшейся после реконструкции исторической сцене Большого театра знаменитая певица, народная артистка СССР Маквала Касрашвили празднует своей юбилей. Накануне Маквала Филимоновна объяснила «Труду», отчего в советские годы набиралось по пять составов народных артистов на спектакль, а сейчас, бывает, не находится и одного.

— В вашей труппе конкуренция большая?

— Конкуренция всегда была большая. Все солисты хотят петь ведущие партии. Но сегодня мы не можем сделать по пять составов на один спектакль, как это было при советской власти. Тогда в Большой театр гастролеры приезжали очень редко, и из наших солистов за границу выезжали единицы. Мне кажется, тогда конкуренция была даже жестче, чем ныне. Артисты больше друг друга обливали грязью.

— Как думаете, Большой театр сегодня должен развиваться по принципу репертуарной труппы или показывать спектакли блоками с приглашенными артистами, как это делается на Западе?

— Не хочу, чтобы меня обвиняли в консерватизме, но считаю, что наш театр должен оставаться репертуарным. Это наше национальное достояние, и тут нам не надо копировать «Ла Скала» или «Метрополитен». У каждого свой путь в искусстве. К тому же так называемая прокатная модель функционирования театра требует существенно больших финансовых затрат, нежели репертуарная.

— В советские времена в Большом театре между собой конкурировали феноменальные певицы — Галина Вишневская, Тамара Милашкина, Маквала Касрашвили (если говорить о сопрано) или Ирина Архипова, Елена Образцова, Тамара Синявская (меццо-сопрано). А сегодня бывает, что и один достойный состав на спектакль не набрать:

— В те годы в труппе было 100 солистов, а сегодня меньше 50. Тогда руководители оперной труппы ездили по городам огромной страны, искали и находили лучших. Так и я попала в Большой театр. Моя судьба могла сложиться совсем иначе: не услышал бы меня Анатолий Орфенов — и, как многие грузинские певцы, ограничилась бы я только пением на сцене Тбилисского оперного театра. Сейчас в Большом театре, по-моему, очень хорошо работает программа подготовки молодых певцов. Но честно, мне кажется, сегодня меньше настоящих звезд и в «Ла Скала», и в «Метрополитене», и в «Ковент-Гардене», чем было в золотую эру Большого театра.

— За 46 лет, что вы являетесь солисткой Большого театра, вам никогда не хотелось кардинально поменять свою творческую жизнь?

— Нет, мне никогда не было скучно в Большом театре. Может быть, потому что в 70-е годы я попала в число тех избранных, кого одиозный Госконцерт выпускал из страны на личные зарубежные гастроли. Хотя у меня в Госконцерте не было блата, и мне долго разрешали выезжать только в столицы стран соцлагеря — Варшаву, Прагу, Берлин, Софию. Для меня железный занавес рухнул в 1975 году, когда были триумфальные гастроли оперы Большого театра в «Метрополитене». Сразу после них, в 1979 году, я получила вместе с Юрием Мазурком приглашение в спектакль «Евгений Онегин» театра «Метрополитен-опера». Потом уже были и Лондон, и Мюнхен, и Савонлиннский фестиваль в Финляндии, и «Арена ди Верона». Но всему этому предшествовали, конечно, сложности. Прежде всего связанные с тем, что я дружила с Вишневской и Ростроповичем, и когда они покидали в 1974 году СССР, я провожала их в аэропорту. Естественно, это не осталось незамеченным.

— Как же вам удалость стать выездной певицей?

— В 1979-м, когда я должна была ехать в Нью-Йорк, мне было официально заявлено чиновником Госконцерта: «Вы не поедете». «Почему?» — «Вы нужны в театре, в текущем репертуаре». Я была вынуждена добиться, чтобы меня принял министр культуры Демичев. Он меня успокоил: «Не волнуйтесь, ваша поездка состоится:" Только несколько лет спустя я узнала, что тогда в Гос-концерт приходила одна известная певица, я не хочу называть ее имя, она пока жива, и устроила скандал: как это Касрашвили поедет петь Татьяну? Я лучшая Татьяна Большого театра…

— На вас часто писали доносы и анонимки?

— Писали много и, надо думать, с удовольствием. В Большом театре было очень много солистов, кто был связан с КГБ. Помню, когда в 1975 году мы оказались в Нью-Йорке, нам позвонила Ольга Ростропович и сказала, что они с родителями тоже в Нью-Йорке, хотят встретиться с нами — тенором Алексеем Масленниковым, мной и пианисткой Лией Могилевской. И когда она подъехала за нами на такси, уже на выходе из оте-ля все те, кто за нами следил, нас приметили… А потом, после того как в 1979 году советские войска вошли в Афганистан, прекратились все выезды советских артистов в Западную Европу и особенно в США.

— Осложнения последних лет в российско-грузинских отношениях сказались на вашей жизни?

— Нет. Я грузинка, уже 10 лет работаю в должности управляющей оперной труппы Большого театра и, как говорится в таком случае, благодарна генеральному директору Анатолию Геннадьевичу Иксанову за доверие. И в Грузии всегда старалась бывать хотя бы раза два в год. Ездила в Тбилиси, как все, по российскому загранпаспорту, на границе получая визу за 30 американских долларов. Сейчас, к счастью, возобновилось прямое авиасообщение между Россией и Грузией, и визы в Грузии для граждан России отменены. Я не забыла свою страну и люблю свой народ и свою землю. И дома с близкими говорю по-грузински. И грузинскую кухню обожаю, что видно по моей фигуре. (Смеется.)

— Как вам акустика нового-старого зала Большого театра?

— Я пока еще на сцене не стояла, не пробовала голос, поэтому мне трудно сказать. А из зала мне показалось, что акустика стала другой, прежде всего потому, что оркестровую яму сделали уж очень большой. И пока голоса звучат суховато. Но надеюсь, что зал «раздышится».