В кино тогда публика совсем не ходила, а тут ломонула на премьеру. Разочарованными оказались все. Одни - что не нашли в фильме обещанной "клубнички", другие - что купились на такую дешевую приманку. И почти никто в этом пошловатом рекламном угаре не рассмотрел, что кино-то оказалось тонкое и умное, с безукоризненным ощущением духа и стиля тургеневской эпохи. Это, кстати, оценили во Франции, где сам министр культуры вручил режиссеру приз за выдающиеся художественные открытия. Там "раскруточных" грымовских роликов не видели и отнеслись к фильму адекватно. В отличие от родных палестин, где к господину Грымову надолго перестали относиться всерьез - особенно после его второго, крайне неудачного фильма "Коллекционер", опять-таки пропиаренного автором с избыточной агрессией.
Мне кажется, Грымов из всей этой истории сделал свои выводы, промоушен его творений стал в последнее время сдержанней, строже. Стартовавший в субботу 12-серийный телефильм "Казус Кукоцкого" и вовсе обошелся на сей раз без обычной грымовской раскрутки, что пошло фильму только на пользу. Хотя представляю, сколько в данном случае можно было наворочить броских рекламных слоганов, учитывая, что в романе Улицкой, посвященном медикам и медицине, слово "матка" встречается чуть ли не на каждой странице. Слава Богу, у Грымова в этот раз хватило такта его не обыгрывать...
У него вообще хватило вкуса, меры, таланта, чтобы максимально ответственно и вместе с тем вдохновенно подойти к экранизации "культового" романа Улицкой, удостоенного лет пять назад Букера, который она отвоевала у другой гранд-дамы отечественной словесности - Татьяны Толстой с ее нашумевшим романом "Кысь". Лично мне "Казус Кукоцкого" не кажется безусловно лучшей вещью Улицкой ("Сонечка" и "Медея и ее дети" нравятся, например, даже больше), но ландшафт современной литературы без этого глубокого, многопланового сочинения, прослеживающего жизнь страны на протяжении нескольких десятилетий, был бы неполон. Понимая это, Грымов и отнесся к роману как к настоящей классике. Он сполна доверился мудрой интонации романа, в котором сокровенное, интимное, как, например, любовь и зачатие нового человека, естественным образом стыкуется с общественно значимым, чем является для любой страны проблема легализации (или запрета) абортов.
Самое первое и самое главное ощущение от первых четырех серий фильма, показанных в субботу и воскресенье в необычное для громких сериалов дневное время, - он идентичен, конгениален книге. Это подчеркивает и глубокий, богатый оттенками голос Алексея Баталова, который с тончайшим проникновением в суть слова озвучивает текст от автора. Я читал роман сразу по выходе, помню его, разумеется, не наизусть, но фильм сразу взял меня в плен. Да, именно таким - основательным, кряжистым, упорным, решительным, великодушным, но и внезапно резким, гневливым, постепенно спивающимся от укоров совести - должен быть потомственный врач Павел Алексеевич Кукоцкий в неброском, но точном исполнении Юрия Цурило. И его жена Елена Георгиевна (Елена Дробышева) должна быть именно такой, как на экране, - хрупкой раненой птицей с тоненькими ребрышками, интеллигентной, умненькой, но знающей свое место при муже, податливой, но если надо - то и гордой. И такой вот неповоротливой доброй клушей должна быть Василиса в облике Марии Кузнецовой, сочно сыгравшей пару лет назад Крупскую в фильме Сокурова "Телец", а теперь перевоплотившуюся в набожную домработницу с бельмом на глазу. И таким вот порывистым, наивным, горячим должен быть друг Кукоцкого, генетик Гольдбер (Карен Бадалов), этот "еврейский Дон-Кихот" с вечно печальными глазами. И такой вот по-мужицки грубоватой, но и хитрой, изворотливой должна быть руководящая дама по прозвищу Коняга (Людмила Полякова), разбирающаяся с медициной и генетикой подобно тому, как бойкая кухарка разбирается с картошкой...
Грымов собрал в фильме и модных, и просто хороших актеров, которых знают только театралы, и все вместе они образуют ансамбль, единое целое. Но "Казус Кукоцкого" - это ведь не телеспектакль с "говорящими головами", а полноценное кино, и режиссеру в первых сериях предстояло воссоздать еще и давно ушедшее военное и послевоенное время, которое он в силу возраста помнить не мог. Да и съемочная группа, подозреваю, была скована не самым щедрым бюджетом, у нее не было возможности собирать для съемок многотысячные массовки, оцеплять улицу Горького для эффектного кадра с проездом, скажем, сталинского кортежа. Тем не менее ощущение герметичности в фильме не возникает. Действие ленты переносится из супружеской спальни Кукоцких в министерские кабинеты, из дачных поселков - в научные лаборатории, из стерильной операционной - в грязный подвал, где истекает кровью очередная жертва криминального аборта, - и все это вместе взятое создает воздух, объем эпохи. Эпохи, в которой были и палачи, и их верные опричники, но и были свои безвинные жертвы, безгрешные святые души...
При этом Грымову удается сделать не только и не столько историческое полотно, а глубоко современный фильм. Легализация абортов, за которую борется в фильме главный герой, выглядит сугубо медицинской и устаревшей проблемой только на первый и очень поверхностный взгляд. Убить ребенка во чреве матери - не божеское дело, это великий грех, считает Елена Георгиевна, ярая противница абортов. А женщина, убивающая себя ржавой спицей, выжигающая свои внутренности знахарским зельем? - парирует ей Кукоцкий. В первых сериях фильма постоянно дискутируется вопрос: чья жизнь ценнее - матери или не родившегося дитяти? Эта серьезная дилемма, если думать о ней в философском, нравственном измерении, так и осталась неразрешенной. И в фильме - во всяком случае, в первых четырех сериях, и в нашей с вами жизни. И это заставляет с интересом ждать продолжения сериала.