- В Московском авиационном институте, который я окончил в 1957 году по специальности инженер-вертолетчик, конечно, тоже учились красивые девушки, но такой оранжереи красавиц, как во ВГИКе, куда я поступил потом, не было, полагаю, ни в одном вузе. Но даже при таком богатом выборе студентка режиссерского факультета Лариса Шепитько мне показалась особенной. Я сразу же легкомысленно попытался за ней приударить, но был немедленно отшит. К этим вещам Лариса относилась серьезно... Отец бросил их, когда дети были совсем маленькими. Мама одна вырастила троих. Лариса этого отцу простить не могла никогда.
- Как ей удалось пробиться на режиссерский?
- В свои 17 она рисовала, сочиняла стихи, увлекалась классической музыкой - всего понемногу. И толком не могла объяснить, почему пошла в режиссеры. На вступительных экзаменах волновалась страшно - мастерскую набирал великий Довженко. Но Александр Петрович ее "разглядел": "В вашем облике я вижу всю красоту Украины".
Она родилась в донбасском городе Артемовске. Во Львове, куда семья вскоре переехала, на стене средней школы, где училась Лариса, сейчас висит ее мемориальная доска. А десятый класс Шепитько заканчивала уже в Киеве. Украинская культура для нее многое значила. Ах, как она умела и любила петь украинские народные песни! У них с актрисой Майей Булгаковой получался чудный дуэт.
- Я слышал, что Шепитько называют еще и "матерью киргизского кино"...
- У киргизов до 1962 года не было своей киностудии. И первым фильмом, снятым на "Киргизфильме", стал "Зной" Шепитько. Это была дипломная работа по рассказу Чингиза Айтматова "Верблюжий глаз", которую Лариса взялась делать в соавторстве с однокурсницей Ириной Поволоцкой. Съемки проходили на границе с Казахстаном в полупустыне Анархай. Дневная жара - 45 градусов. В первые же дни девушки-режиссеры заразились желтухой (гепатит А), болезнью тяжелой и трудноизлечимой. Поволоцкая уехала в Москву, а Лариса, проявив характер, осталась одна. Из инфекционного барака на съемочную площадку ее приносили на носилках. Так с носилок она и сняла "Зной", который завоевал много международных призов и сразу же сделал ей имя. Правда, потом она всю жизнь мучилась с больной печенью.
- Но карьера складывалась удачно?
- Если бы. "Зной" вышел в прокат ограниченным тиражом. Следующий фильм - "Крылья" - о фронтовой летчице, не находящей себя в мирной жизни, быстро убрали с экранов. А киноновелла "Родина электричества", снятая по рассказу Андрея Платонова, едва не исчезла вообще. Этот фильм должен был войти в альманах "Начало неведомого века", который затевался к 50-летию Октябрьской революции и объединял, кроме Ларисиной ленты, еще три проекта: "Мотря" Генриха Габая (по Паустовскому), "Ангел" Андрея Смирнова (по Олеше) и последний должен был снимать я по рассказу Бабеля "Измена". А в итоге на экраны вышла только жизнерадостная "Мотря". Мою задумку зарубили на стадии заявки. А фильмы Шепитько и Смирнова чиновники из Госкино объявили "идейно порочными" и приказали вовсе сжечь. Обычно неугодные фильмы "клали на полку" или смывали, а тут впервые все пленки вместе с исходными материалами предали огню. К счастью, мир не без добрых людей. В ночь перед "костром" наш друг оператор Павел Лебешев уговорил работниц кинолаборатории "Мосфильма" отпечатать с опальных картин по одной подпольной копии. А монтажеры, рискуя потерять работу, 20 лет прятали у себя в монтажном цехе коробки с пленками. Спасибо им! Так, "Родина..." и "Ангел" долежали до перестройки, были восстановлены и выпущены на экраны.
- Как появился сценарий Геннадия Шпаликова "Ты и я"?
- Из леса. Однажды летом мы отдыхали на даче в Кунцеве. И в один погожий день из ближнего леса к нам вышел мужичок с пухлым мешком на плече. Это был поэт и сценарист Гена Шпаликов. Как он нас нашел? Неизвестно. "Ларис, я тут ночью кое-что написал, - сказал он, сваливая на землю перед нами мешок. - Прочти, отбери, что понравится. Может быть, захочешь сделать фильм". Мешок был набит ворохом испещренных машинописью листов, ставших потом основой сценария фильма "Ты и я". Весь этот материал Шпаликов написал чуть ли не за одну ночь. И вообще Гена был уникальным персонажем.
- Дух состязательности в вашей семье присутствовал?
- Он неизбежен в ситуации, когда два человека одной творческой профессии живут под одной крышей. Хотя каждый из нас снимал свое кино. Диапазон моих интересов колебался от эксцентрики "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен" до трагизма "Иди и смотри". А ее в кинематографе больше интересовал психологизм. Она виртуозно работала с актерами. Я учился ее искусству вязать на экране "петельки и крючочки" человеческих отношений.
В 1973 году Лариса ждала ребенка, ее положили в роддом "на сохранение". К сожалению, там после неудачного падения у нее было сотрясение мозга и травмирован позвоночник. Несколько недель она была прикована к постели и часто плакала от бессилия и отчаянья. А я в это время со съемочной группой мотался по Сибири, выбирая натуру для будущего фильма "Агония". На малой родине своего персонажа Григория Распутина в селе Покровское зашел в его дом. Тогда в этой двухэтажной избе размещался "Дом быта". А я все думал о Ларисе: как она там? - и решил послать ей что-нибудь веселое из Сибири. Зашел в ту самую деревянную почту, откуда Гришка отправлял в "Питрограт" свои безграмотные послания, и на обычном бланке послал в Москву стилизованную под распутинский иносказательный текст телеграмму: "Солнце засияет, цветы расцветут, вижу встанешь и принесешь. Цалую. Грегорий". Не буду рассказывать, с какими трудностями телеграмма дошла до адресата, но Лариса хохотала от души и в тот день впервые за многие недели поднялась. Дело пошло на поправку. И вскоре родился наш сын Антон.
- Может, пережитые в жизни страдания сказались на решении Шепитько снимать свой следующий фильм "Восхождение" в черно-белом варианте?
- Просто в то время фильмы о войне снимали в основном так. Может быть, оттого, что вся кинохроника военной поры была черно-белой, и зрители привыкли видеть войну "бесцветной", без полутонов.
Натуру к фильму "Восхождение" снимали в Муроме. Зима выдалась суровая, минус 30. В кадре можно увидеть актеров с белыми пятнами на лицах - признаками обморожения. Но если исполнитель после своих сцен уходит в натопленный автобус, то режиссер не имеет права отойти от камеры. В короткий зимний день свет уходит быстро. Нередко после съемок ее, полуобмороженную, на руках приносили в гостиницу.
Она мне как-то сказала, что женщина не должна выбирать профессию кинорежиссера. В театре, где режиссер сидит в теплом зале, все по-другому. Но сама Лариса считала, что кино для нее - смысл жизни, только так она могла себя выразить.
- "Восхождению" ставили в вину христианские мотивы. Как удалось выпустить фильм на советские экраны?
- Так совпало, что Лариса в Москве закончила картину, а я только собирался снимать под Минском ленту "Иди и смотри" и успел познакомиться с тогдашним главой Белоруссии Петром Мироновичем Машеровым. Мы с Ларисой понимали: если "Восхождение" будут принимать в Госкино, от него останутся только рожки да ножки. Поэтому решили показать этот фильм "про партизан" Машерову, который сам в юности партизанил и потерял мать, казненную немцами.
Прямо из мосфильмовской лаборатории, еще мокрую, негласно мы привезли картину в Минск. В спецкинозале собралось все руководство республики. Лариса села в отдалении за микшерский пульт, а я - рядом с Машеровым. Он был в хорошем расположении духа, угостил меня сигаретой, но минут через десять фильма забыл обо всем на свете. Потом вдруг инстинктивно сжал мою руку, и я увидел, что он плачет. Когда в зале зажегся свет, Петр Миронович поднялся и, нарушая партийный этикет, предписывавший сначала выслушать мнения подчиненных, а только потом вещать решающее слово, стал говорить. Жаль, что никто не сообразил записать эту 40-минутную речь. О "Восхождении" мы потом много читали хороших слов, но так искренне, глубоко и с болью в сердце, пожалуй, не сказал больше никто.
Когда мы вернулись, то уже вся Москва знала, что глава Белоруссии в восторге от нового фильма Ларисы Шепитько. Кандидат в члены Политбюро СССР - фигура не шуточная. И "Восхождение" было принято Госкино без единого замечания.
- Как Лариса Ефимовна переживала свалившуюся на нее славу?
- Она была счастлива. Осилить такой путь и получить признание - какая награда может быть больше этого? Но время триумфа проходит, и художник начинает думать о своей следующей работе. Лариса с талантливой сценаристкой Наташей Рязанцевой написали сценарий по мотивам "Села Степанчиково" Достоевского. Меня эта идея смущала. И вот как-то на кухне у нас завязался шуточный разговор: мы объяснялись друг с другом через маленького сына. Я говорю: "Антоша, скажи маме, что она ошибается, у нее не хватит чувства юмора, чтобы снять "Село Степанчиково". А она отвечает: "А ты спроси, Антоша, у папы, что маме в таком случае делать?" Я: "Ты скажи, Антоша, маме, что после "Восхождения" ей надо еще выше забираться. На диване в комнате лежит журнал с повестью Валентина Распутина "Прощание с Матерой". Так я, на свою беду, сам навел ее на эту повесть, ставшую для нее роковой.
- Может быть, свою негативную роль сыграло пророчество Ванги, предсказавшей Шепитько скорую гибель?
- Да не была она у Ванги. Это легенда. Лариса действительно незадолго до того гостила в Болгарии у подруги по ВГИКу Веселины Геринской. Но к Ванге не попала и, следовательно, судьбы своей знать не могла.
- Вам показали материалы следствия?
- Конечно. Это случилось второго июля 1979 года на 137-м километре Ленинградского шоссе, где как раз шел ремонт, и половину дороги перекрыли. Есть свидетели, которые видели, как мосфильмовская "Волга"-пикап на бешеной скорости въезжает в сужение. А навстречу - груженный кирпичом КамАЗ с прицепом. Удар пришелся лоб в лоб. Погибли все шесть пассажиров "Волги": Лариса, оператор Володя Чухнов, ассистировавший ему студент ВГИКа, художник Юра Фоменко, администратор и водитель. И надо же так совпасть, что прямо на этом месте под шоссе протекает ручей, вода которого из-за специфического цвета глины кажется кроваво-красной. Потом экстрасенсы сказали, что, будто бы там проходит геопатогенная зона - мертвое место, куда ни птицы не залетают, ни зверь не заходит.
- В одной мемуарной книге говорится, что "на похоронах жены Климов сказал: "Это мне Гришка Распутин мстит. Не надо было его трогать... "
- С какой стати он мне будет мстить? Первый раз об этом слышу. Мне тогда было не до красивых фраз. Гражданская панихида проходила на "Мосфильме" в Эталонном зале, где обычно записывали музыку к фильмам. Только в тот раз звучали совсем другие мелодии. Зал был полон народа. Среди выступавших на траурном митинге был и председатель Госкино Ермаш, который сказал, что слова утешения бесполезны, но "хорошо бы Элем снял за Ларису ее последний фильм". Говорят, потом он сильно пожалел о той своей сентиментальности - снятый мной фильм "Прощание" был заклеймен как фильм, направленный "против технического прогресса". Но это было потом. А через неделю после похорон я принял съемочную группу Ларисы. И эта работа меня буквально спасла, не дав зациклиться на своем горе.
- Кое-кто считает, что с Ларисой Шепитько расправились потусторонние силы якобы за то, что она ради красивого кадра сожгла многовековое дерево...
- В сценарии действительно есть эпизоды уничтожения дерева. Но Лариса не успела этого снять. Дерево сжигал уже я. Но, как видите, остался живым и невредимым. В фильме "Прощание" нет ни одного Ларисиного кадра. Мы с братом, драматургом Германом Климовым, переписали весь сценарий "под меня". Я только сохранил отобранный Ларисой актерский состав.
Дерево лиственницу долго искали в Сибири. В повести у Распутина оно названо в мужском роде: листвень, и должно быть гигантским, поскольку справиться с ним никто не может. Нашли мы такое в одном леспромхозе, в ста километрах от Красноярска. По сюжету его пилили, били бульдозером, взрывали и жгли соляркой. Жалко было до жути. Я перед съемками разговаривал с ним, как с живым. Молил меня простить... Фильм я посвятил памяти Ларисы.