19 лет прошло с тех жестоких событий в Москве, но рана не заживает. Можно ли было обойти стороной эту кровопролитную ловушку, которую соорудили тогда российские политики?
Руслан Хасбулатов, УЧЕНЫЙ:
– Трудно сказать, что бы я изменил. Многое. Но изменись Верховный Совет, стала бы другой группа Ельцина? И не надо те события подавать как схватку за власть. Опытные экономисты, и я в их числе, уже тогда конструктивно критиковали американскую неолиберальную модель экономики. Но Ельцин ее насаживал. Тут и были принципиальные разногласия парламента и президента. Ошибочно думать, что Верховный Совет выступал за возрождение социалистической плановой экономики. Я сам сторонник либерализма в его классическом понимании: частная собственность, мягкие формы приватизации и тому подобное. Но неолиберализм – опасная и реакционная практика! Верховный Совет заблокировал ельцинские предложения о ваучерах, требовал отдать под суд Чубайса и его команду. Мы предлагали дать возможность предприятиям самим выбирать модель приватизации... Так Совет стал помехой исполнительной власти. И начались неконституционные действия. До сих пор никто не ответил за гибель людей у Останкино. Уверен: многие генералы, кто недавно плакал по Грачеву, причастны к тем событиям.
Кто-то говорит, что поход на Останкино и кровь лежат на Верховном Совете. Ни взятие телецентра, ни прочее не вытекали из решений съезда! Останкино – инициатива Макашова. А когда со стороны Руцкого была попытка ворваться в мэрию, я отчитал его и пригрозил лишением должности от имени Совета.
Говоря о дне сегодняшнем, отмечу, что неолиберализм продолжается. При таком обилии финансов можно было бы гораздо эффективнее развивать свое производство, науку, образование, здравоохранение. Но деньги уходят в иностранные банки.
Михаил Шнейдер, ОТВЕТСТВЕННЫЙ СЕКРЕТАРЬ ПОЛИТСОВЕТА ДВИЖЕНИЯ «СОЛИДАРНОСТЬ»:
– Сложный вопрос. В те дни я был советником мэра Москвы и ответственным секретарем движения «Демократическая Россия». И, разумеется, вся основная информация поступала ко мне только с ельцинской стороны. Наверное, буду необъективен, но Ельцин действительно шел на любые соглашения. Вряд ли он хотел кого-то раздавить. Однако не все возможности для примирения были использованы. Что касается лично меня, то, знай я заранее о стрельбе, возможно, получилось бы спасти несколько жизней.
Со стороны же Верховного Совета тоже вправе были ожидать больше компромиссных шагов. Но депутаты упрямились, считая, что победа у них в кармане! Избыточно надеялись на армию, милицию, народ...
Александр Проханов, ПИСАТЕЛЬ:
– Я ничего не стал бы менять в своих действиях, в прошлом. Тем временем я дорожу. Это трагическая икона русского сопротивления, русской оппозиции. И я до сих пор молюсь на эту икону.
Илья Константинов, ПОЛИТОЛОГ:
– Если б я мог вернуться, то как депутат постарался бы прежде всего предложить понятную и популярную альтернативу ельцинской политике. И мне, и всему Верховному Совету нужно было не просто критиковать исполнительную власть по отдельным пунктам, но предложить целостное видение развития страны. Думаю, в этом была главная проблема. Конечно, Совет отстаивал интересы народа, но делал это пассивно.
Если говорить о конкретных событиях, то парламент оказался ко многому не готов. Отсутствовала согласованная концепция поведения на случай чрезвычайных ситуаций. Знаменитый призыв идти в Останкино – это не следствие авантюризма Руцкого. Просто идея носилась в воздухе. Также причина поражения коренится в надежде многих депутатов Верховного Совета на спокойствие и мирный нрав Ельцина. Однако он закусил удила.
А что народ? Народ был инертен к обеим сторонам. Сказалась давняя привычка слепо доверять верховной власти: сами, мол, разберутся! К тому же люди не смогли оценить последствия навязанной Ельциным экономической повестки. У подавляющего большинства не было опыта общения с рыночной экономикой. Потом многие пожалели о своем равнодушии...