Традиционный обзор книжного рынка от «Труда»
Каждый мало-мальски грамотный человек может стать если не писателем, то по крайней мере автором одной книги — о себе любимом и о тех, кто тебя окружает. И вот вам сразу три тому подтверждения.
«В детстве я был гораздо умнее. Чем сейчас. Дураку ясно», — прерывисто, будто тяжело дыша, сообщает о себе автор. Собственно, книжка именно про это. Бывший авиаконструктор стал художником-графиком, дизайнером интерьеров, а теперь еще и писателем оттого, что страшно не любил рано вставать. С описания мук подъема под гимн Советского Союза и начинается рассказ о мальчуковой жизни, поделенной на два этапа: «до метра» — от роддома до детсада и «после 100 см» — про школьные годы чудесные. Каждый день неразлучной троицы — Блиныча, Пехтеря и их девчачьего друга Верки — был насыщен событиями. Они застали и Сталина в Мавзолее, и полет Юрия Гагарина, и строительство Останкинской башни. Жаль, теперь Пехтерь сидит депутатом в Думе, и автор с ним не общается. А Верка эмигрировала в Израиль. Отдельные главы — про каникулы под Таганрогом и прабабку Кику, выпускницу института благородных девиц, вовсе не выжившую, как считалось, из ума. Теплый, в духе Николая Носова, стилистически безупречный текст с чудесными иллюстрациями. Отличное семейное чтение на природе.
Потомственный русский аристократ пишет «без плана и отделки», надеясь, что этот «первобытный прием» лучшим образом сохранит собранные по крупицам свидетельства эпохи. Впервые мемуары вышли еще в 1900 году, и уже тогда описания полувековой давности казались непроходимой стариной. А уж сегодня... Но стоит вчитаться или даже вглядеться в обложку, где старинная гравюра с изображением построенной дедом автора останкинской усадьбы соседствует с орнаментом в стиле модерн, как далекое прошлое приближается, будто под увеличительным стеклом. Главный герой книги — отец, сановный вельможа, ушедший в отставку после ссоры с императором. Человек кристальной честности, он был абсолютно беспомощен в быту. «Странные типы являлись иногда к отцу моему и пользовались его расположением...» Каждому персонажу Шереметев дает яркие характеристики. Он помнит всех — от кучера до регента домашнего церковного хора. И удивляется: «Вспоминая то общество, еще очень недавнее, поражаешься духовным вырождением светской среды и сильным ее обезличением». Интересно, что сказал бы Шереметев про нас сегодняшних?
Почему на Западе так ненавидят Россию? Только ли потому, что она слишком большая, слишком самодержавная, слишком коммунистическая и слишком непонятная? Швейцарский историк, журналист, разоблачитель предрассудков исследует феномен русофобии, кропотливо перелистывая страницы от Карла Великого до Майдана. В предисловии книгу рекомендует записной демократ Владимир Познер. В послесловии — традиционалист-международник Алексей Кожемяков. Сам же автор выглядит предвзятым: в 1994 году он удочерил русскую девочку и получил российское гражданство. После чего его взгляды на Россию изменились: «Я пришел к заключению, чтобы беспристрастно судить об этой стране, надо перестать ее ненавидеть и начать хоть немножечко ей сопереживать». Совершив экскурс в русофобские настроения Франции, Англии и Германии, помимо словаря наиболее употребляемых антирусских терминов Меттан придумал словечко «русофолия» — от французского «безумство». Мол, Запад проецирует на Россию собственные комплексы и страхи. Отсюда вековечная, сродни психопатии, к ней ненависть. Психоаналитический подход, кстати, не нов. Философ-эмигрант Борис Гройс гораздо раньше опубликовал статью «Россия как подсознание Запада». Впрочем, стоит ли так углубляться, если достаточно всего лишь заиметь русскую дочку...