Александр Митта выпустил фильм о дружбе-вражде двух великих русских авангардистов
Поставил картину «Шагал – Малевич» тот самый режиссер, что снял классические фильмы «Звонят, откройте дверь», «Гори, гори, моя звезда», «Экипаж», «Граница. Таежный роман». К своему новому фильму о судьбе двух великих художников (их играют популярные актеры Леонид Бичевин и Анатолий Белый) Александр Митта шел долгие годы. Мир живописи, красок, прихотливой игры света и тени – не чужая для него стихия.
Он учился в инженерно-строительном, его педагогом был выдающийся архитектор Константин Мельников. Митта много рисовал в студенческие годы, зарабатывал на хлеб графикой и карикатурами в журналах. В общем, просто не мог не прийти к фильму о живописи и живописцах...
– И все же, Александр Наумович, почему вы сняли кино о Шагале и Малевиче, а не, скажем, о Репине, Левитане или Врубеле?
– Вообще-то это фильм не только и не столько о живописи. Герои моей ленты – две очень крупные, яркие и непохожие личности. Шагал – звезда парижской школы, один из лучших художников самого фантастического периода развития живописи, когда творили Пикассо, Леже, Матисс. И рядом с ними, вместе с ними работал Шагал. Его творческой особенностью было то, что к нему буквально прилипали все прогрессивные новации. Он был в первых рядах примитивизма, стал предтечей экспрессионизма, его считали своим французские сюрреалисты. А он, усваивая все эти течения, создал в итоге свой неповторимый мир. Одухотворенный и поэтичный мир Шагала. «Когда он рисовал, в его голове пели ангелы» – так говорил про Шагала Пикассо.
Мир Малевича – иной. Его справедливо считают одним из тех художников, которые самым радикальным образом повлияли на искусство ХХ века. Он дал живописи новое измерение: первым додумался до того, что она может обойтись без предметов и развиваться как абстрактное искусство. Сегодня мы видим, что абстрактное искусство на 80% заполонило арт-рынок. И родоначальником этого явления был именно Малевич.
– Словом, вода и пламень…
– Вот-вот. Как такой человек, как Малевич, мог смотреть на Шагала? Только сверху вниз. Он как-то сказал в адрес Шагала: что за радость находиться в пятом ряду авангарда? Мол, если уж быть в авангарде – так первым! А Шагал не обижался. Он всегда относился к Малевичу с огромным уважением. И позвал его в 1919 году из голодного революционного Питера в относительно сытый Витебск преподавать в художественной школе. Шагал понимал, что с волевым, жестким Малевичем, который во что бы то ни стало хочет утвердить свой новый творческий метод – супрематизм, будет непросто. Но действительность превзошла все его ожидания. Шагал долго сглаживал все острые углы, которые возникали в их взаимоотношениях, пока Малевич руками учеников не выбросил Шагала из его школы. Этот малоизученный конфликт двух гениев и лег в основу нашего фильма.
– На чьей стороне ваше сердце в этом конфликте?
– На стороне правды. А она состоит в том, что два великих живописца (и не только они, а и Маяковский, Бурлюк, Кандинский, Татлин, Ларионов, Кузнецов, Якулов и многие, многие другие художники и художницы, среди них и так называемые амазонки русского авангарда) предложили всему миру нечто небывалое, революционно новое. И это новое стало путеводной звездой для искусства ХХ века. У нас в прошлом были очень хорошие живописцы – Шишкин, Репин, Васнецов, Суриков, – но они остались для всего мира чисто русским явлением. А вот мир удивили и чему-то научили как раз представители русского авангарда. Этот авангард – яркий, светлый, оптимистичный, полный новых идей и красок, – возник в тот момент, когда Россия буквально захлебывалась в революционной крови. И что важно? Власть, идеология говорили: не высовывайся, живи тихо, иначе убьют. А искусство в это время звало: живи, радуйся жизни, и ты непременно будешь счастлив. Вот на эту тему мне и хотелось снять фильм.
– Тут, очевидно, перекличка с вашим знаменитым фильмом 40-летней давности – «Гори, гори, моя звезда»?
– Самая прямая. Мне повезло тогда снять этот фильм, завершавший оттепель. В нем, кстати, Олег Ефремов сыграл, если можно так сказать, тему Шагала. Тогда о нем впрямую нельзя было говорить – он считался антисоветчиком. Мы с Ефремовым договорились, что судьба его героя – это вариант того, что могло бы случиться с Шагалом, если бы он не уехал, а остался жить в российской глубинке. Думаю, его ждала бы долгая безвестность, короткая слава и скорая смерть.
– Почему так долго ждали, пока отважились на новый фильм?
– Потому что видел, как на этой теме обламывали зубы даже такие серьезные люди, как замечательный писатель Фридрих Горенштейн: его сценарий про Шагала не был снят. Дело еще и в том, что Шагал был абсолютно бесконфликтным человеком. Вернее, так: конфликты обтекали его стороной. Оно и неудивительно: Шагал круглые сутки работал. Ему ничего не нужно было в этой жизни: только кисти, краски и холсты. Он дожил почти до ста лет, создал тысячи картин, а еще расписывал костелы, синагоги, театры, вокзалы. Драматургу тут вроде не за что зацепиться: ровная, гладкая, наполненная работой жизнь. Но когда я наткнулся на малоизученный витебский период его жизни, то понял: тут зерно будущего фильма.
– Вы рассказываете об очень серьезных вещах, но нынешний зритель от такого кино отвык…
– Не надо бояться: наше кино не похоже на скучную историческую лекцию. Кроме столкновения двух крупных характеров в фильме возникает еще очень важная и живая тема учителя и учеников, их влияния друг на друга. В картине появятся прекрасные полотна Шагала и Малевича. Сам фильм снят оператором Сергеем Мачильским в стиле картин Шагала. Плюс есть большая любовная линия, ведь именно в Витебске Шагал познакомился с любовью своей жизни – Беллой. В финале нашего фильма жена Шагала встает перед выбором, который невозможно сделать нормальному человеку: она должна предать мужа – и тогда его спасет. А если не предаст, то погубит. Но как разрешится эта коллизия, я, с вашего позволения, рассказывать не буду.
– Вы снимали свое кино, насколько знаю, на родине Шагала в Витебске…
– В Витебске и Питере. Того Витебска, который видел своими глазами Шагал, больше нет. Город был уничтожен во время войны, а потом отстроен заново. Чудом сохранился дом родителей Шагала, потому что он был каменный. А деревянный Витебск мы построили сами. Плюс местные власти, которые к нам очень хорошо относились, позволили декорировать две центральные улицы под старый город. В итоге, как мне кажется, нам удалось передать в картине атмосферу той поры. После съемок мы собирались сжечь декорации старого Витебска, но городские власти уговорили нас оставить часть построек для туристических целей. Там начинают осознавать, что Витебск – не только родина Шагала, но и родина русского авангарда. Ведь именно в Витебске Малевич сформулировал все свои основные идеи, которые потом покорили мир.