Прапраправнук великого имама - коренной москвич, живет в обычном, ничем не примечательном многоэтажном доме на Ленинском проспекте. Невысокого роста, спортивного телосложения, с круглым, улыбчатым лицом и доверчиво-приветливым взглядом темно-карих глаз. Темиру - 27 лет, он окончил Московский экономико-технический институт по специальности "системный программист". Но избранная профессия Темира не увлекла, больше по душе ему пришлась издательская деятельность.
- Темир, вы с ранних лет знали о своей родословной?
- Представьте, нет. Хотя в нашем доме с незапамятных времен висел портрет Шамиля и из поколения в поколение передавалась маленькая черкеска. Отец иногда давал мне ее поносить. Все это я воспринимал как должное, знал, что наша историческая родина - Дагестан.
Впервые отец, Шеффи Шамиль, рассказал о нашем родстве с великим Шамилем, когда мне исполнилось 14 лет. Но при этом строго наказал: "Этим родством никогда не козыряй. Нельзя жить за счет славы великих предков. Надо самому быть достойным человеком".
- Вам известно, от кого конкретно вы ведете свой род?
- Конечно. Мой прапрадед Магомед-Шеффи был сыном Шамиля, который, как известно, находясь на положении почетного пленника в Калуге, пережил свое второе духовное рождение, сердцем и умом осознал величие России, добровольно расширил для себя и своих потомков понятие Отечества. По документальным свидетельствам, на склоне лет Шамиль молился за то, чтобы его дети "всеми силами души и тела старались принести новому отечеству нашему ту пользу, которую оно ожидает от верных и преданных сынов своих". Еще 26 августа 1866 года Шамиль с двумя своими сыновьями - Гази-Мухаммедом и Магомедом-Шеффи - принял присягу на верноподданство Его Императорскому Величеству и наследникам всероссийского престола.
Мой прямой предок Магомед-Шеффи с честью оправдал чаяния отца. Дослужился до чина генерал-майора русской армии, есть свидетельства, что одно время был губернатором Казани. Его сын, мой прадед, занимался просветительством, строил мечеть в Санкт-Петербурге. Отец окончил Плехановский институт в Москве, был в числе тех инженеров, кто налаживал работу нынешнего автогиганта - АЗЛК. Так что родословного древа имама Шамиля мои предки - дальние и близкие - не запятнали...
- Теперь, оставшись единственным прямым потомком Шамиля, вы, вероятно, более глубоко осмысливаете уроки, завещанные им?
- Профессионально, со всей исторической глубиной я, признаюсь, духовным наследием Шамиля не занимаюсь. От истории и политики я, простой инженер, далек. Но главное из того, что завещал нам прапрапрадед, усвоил твердо. И это главное - любовь к нашему общему Отечеству - России, преданность ему. Оказавшись в почетной ссылке, Шамиль, как известно, произвел коренную переоценку ценностей, которым поклонялся. У меня все же есть кое-какая историческая литература, связанная с той эпохой. Вот, например, что доносил в Санкт-Петербург из Калуги генерал-майор корпуса жандармов: "В конфиденциальном разговоре о Кавказе он (Шамиль) сознался, что, действуя против русских, не знал, с кем имеет дело, не имея даже приблизительно понятия о силах и могуществе России, в чем он только в настоящее время удостоверился... Шамиль, по-видимому, чувствует с признательностью все милости, оказанные ему и его семейству по повелению Государя Императора, и сознает, что не только не ожидал их, но не чаял даже остаться в живых..."
Шамиль, обладавший, по отзывам современников, "высокой ученостью", видимо, осознал, что именно в составе России народы Северного Кавказа обретут наконец не только покой, но и нерушимость своих границ, своего образа жизни. И он благодарен своим недавним врагам за то, что те открыли ему новые духовные горизонты. Известно последнее письмо Шамиля, и написано оно не кому-нибудь, а князю Барятинскому, взявшему имама в плен. "Еще прошу у Бога, - пишет Шамиль, - чтоб он не изгладил из вашего ума и памяти воспоминание обо мне... Да возвратит вам Бог здоровье, это всегдашняя молитва о вас. Полагаю, что это письмо есть прощальное и последнее перед окончательной разлукой с вами искренне преданного вам человека".
- Недавно в России отмечалось 200-летие имама Шамиля. Вам удалось побывать в Дагестане, на родине ваших знаменитых предков?
- Нет, на торжества в Дагестан в 1999 году был приглашен мой отец, тогда он еще был жив. Рассказывал, что встречали его земляки великолепно, со всем радушием и сердечностью. Побывал отец и в высокогорном ауле Гимры, где родился наш великий предок. Привез оттуда горсть священной для нас земли.
- А лично у вас есть какие-либо контакты с Северным Кавказом?
- Конечно, интерес к своей персоне я чувствую, особенно после смерти отца. Меня стали активно приглашать на различные мероприятия дагестанской диаспоры в Москве, приглашают посетить Дагестан. На своей исторической родине я побываю обязательно.
Но, знаете, чувствовать себя этаким "свадебным генералом" с нимбом моего прославленного предка - не по мне. Я свято помню завет отца дорожить собственной честью, самому делать свою судьбу.
К тому же, скажу откровенно, не всеми теми, кто ищет близости со мной, движет бескорыстие. В друзья к нам с отцом набивались немало земляков, жителей Северного Кавказа, в основном предпринимателей. Я понимаю, что им нужны наш авторитет и имя. Для чего? Бог их знает.
Скажем, когда отец был в Дагестане, к нему обратились некие горцы из соседней республики со странным предложением. Вы знаете, говорили они, что имаму Шамилю при его жизни были подарены в собственность огромные земельные угодья в долине чеченского селения Ведено, бывшей столице Шамиля. Так вот, теперь эти земли - ваши. Дайте согласие, и вы вернетесь в Ведено богатым латифундистом.
"Как же так? - возразил отец, - там ведь расположены аулы, селения, живут люди..."
"А это пусть вас не беспокоит. Всех выселим, вы станете владетельным князем. Только будьте с нами, нам нужно ваше имя..."
Темир прямо не говорит, но можно догадаться, для чего определенным силам на Северном Кавказе понадобился авторитет Шамиля. Те же Шамиль Басаев и Мовлади Удугов, когда затевали поход на Дагестан, были бы счастливы осенить свою кровавую авантюру священным для горцев именем имама Шамиля. Но такие идеи могут возникнуть лишь в воспаленном мозгу не совсем здоровых людей. Потомки Шамиля, конечно, аварцы, но их родина - вся Россия, и ее, как и все предки имама, Темир не предаст никогда.
- Вы гордитесь, что в вас течет кровь Шамиля?
- Гордиться - не то слово. Мне приятно, что мое имя вписано в родословное древо великого имама. Но, повторяю, это накладывает на меня обязательства прежде всего личного плана - быть глубоко порядочным человеком и патриотом России. Но при всем том оставаться одним из многих миллионов рядовых граждан нашей страны, усилиями которых великая Россия будет возрождена в своей новой силе и могуществе.
Недавно я побывал в Калуге, в доме, где жил со своей семьей Шамиль. Сейчас, правда, там располагается какое-то среднетехническое учебное заведение. Но меня ждали - провели по всему дому, показали комнату, где жил мой прославленный предок. Но настоящий душевный трепет я испытал в зале здания бывшего дворянского собрания, где Шамиль и его сыновья принимали присягу на верность Российской империи. Именно здесь Шамиль официально признал Россию своей большой родиной...