Великую Отечественную Михаил Овсянкин знает не понаслышке. Может, оттого его каменные герои в
Великую Отечественную Михаил Овсянкин знает не понаслышке. Может, оттого его каменные герои в шинелях, замершие на площадях Харькова, заставляют невольно замедлить шаг? Из старой "хрущевки" 85-летнего скульптора виден лишь кусок захламленного двора. Отсюда до мемориала "Вечная слава" всего-то пара троллейбусных остановок. Но сам навестить свое детище Михаил Федорович не может. Во время работы над скульптурой "Родины-матери" окончательно загубил искалеченные войной ноги.
Чтобы соорудить памятник, инвалиду войны Овсянкину пришлось перелопатить около 100 тонн глины. Громадину высотой 12,7 метра 56-летний в ту пору скульптор вылепил всего за два месяца - спешил к годовщине Победы. Давно готовый макет из-за чиновничьей волокиты не удавалось реализовать в материале целых семь лет. В 1978 году мемориал торжественно открыли, а его автору врачи объявили о том, что он, вероятно, уже никогда не сможет ходить. Приехавший на открытие мемориала из Москвы генерал-полковник Стрельников сказал тогда, что Михаил Федорович совершил подвиг.
Теперь об этом подвиге только россияне и помнят. Шлют грамоты и поздравления, генерал армии В. Л. Говоров от имени Российского комитета ветеранов войны письма пишет. От своих же - ни звонка, ни открытки. После того как Москва для Украины перестала быть столицей нашей Родины, у скульптора забрали даже мастерскую. Но тесная квартирка ветерана заставлена новыми скульптурами. Спасибо, нашел единомышленников в Севастополе. За сотни километров пригнали рефрижератор, и скульптуры увезли туда, где историю еще не переписали. В городе русской славы сегодня стоят памятники Овсянкина Героям Советского Союза Маркову и Куропятникову. Два десятка работ мастера поселились в специально созданном авторском музее художника в приморском поселке Андреевка. А вот памятник легендарному Жукову в Харькове чуть было не демонтировали. Хотя именно эту работу дочь маршала Маргарита назвала лучшим скульптурным изображением отца. А еще сказала, что только человек, сам понюхавший порох войны, мог так точно передать образ полководца.
- Жукова я встречал в 1943 году на Западном фронте, - вспоминает Овсянкин, - но к нему было не подойти. А с командармом Коневым я в свое время общался. Было это в Грузии - там я лечился после ранения. После лечения меня вызвали в штаб фронта Закавказского военного округа и поручили рисовать плакаты к встрече маршалов Василевского и Конева. Я был сержантом и носил солдатские погоны, а форму по такому случаю мне выдали офицерскую. Первый же патруль заметил несоответствие и отправил меня на гауптвахту. Переночевав на соломе в холоде и голоде, прошу солдат, чтобы передали: художник, мол, в кутузке мается, а ему приветствие командармам писать надо! Через какое-то время меня, смеясь, расконвоировали и в штаб сопроводили... Прибыв к месту назначения, Овсянкин увидел собирающихся солдат из "дикой дивизии": все в заплатках, в потертом в боях штопаном-перештопаном обмундировании. А тут сам маршал Конев по плацу ходит. Офицеры оттирают от него солдат. Загнали бедняг в траншею, где они на сырой земле из котелка и обедать вынуждены были. Конев это как увидел, всем нагоняй дал: "Они что, военнопленные? Почему на земле едят, а не за столом? Исправить немедленно!"
- Дошла очередь и до меня, - хитро щурится ветеран. - Уже подали Коневу машину "Адмирал". Конев обходит строй и прощается с солдатами. Лично каждому руку пожимает. Не успел я воздуха побольше в грудь набрать для приветствия, как Конев строго спрашивает, почему одет не по форме? Не помню, что лепетал. Увидев у меня медаль "За оборону Сталинграда", Конев поинтересовался: "У кого воевали?" У вас, отвечаю, и воевал, ранен был под Корсунь-Шевченковским, только что из госпиталя. "А-а, - смягчился Конев, - как лечили?" За восемь месяцев вылечили, докладываю. "Что ж, служи, раз в рубашке родился, - похлопал меня по плечу Конев, - а то, что тебя прислали показухой заниматься, никуда не годится, ни к чему в армии этот маскарад с костюмами да транспарантами, не на демонстрации".
Бронзовый командарм Конев, годы простояв на балконе скульптора, так никому и не сгодился. Но заточенный в четырех стенах Овсянкин надеется, что здравый смысл победит, земляки научатся уважать свою историю, а его, заслуженного деятеля искусств Украины, лауреата Государственной премии имени Шевченко, когда-нибудь позовут на возложение цветов к его монументам.