- Зоя Павловна, в своей жизни вы всегда были на виду - директор фабрики, председатель облисполкома, член Президиума Верховного Совета СССР, председатель Комитета советских женщин... Не скучно вам сидеть в деревне и копаться на огороде?
- Всему - свое время. Я действительно в жизни немало повидала. От ткачихи до председателя Комитета советских женщин - долгий путь. 25 лет была депутатом Верховного Совета СССР. А теперь вот настало время вернуться к своим корням, в родительский дом. Видите - обыкновенная деревенская изба с русской печкой и без всяких особых удобств. Но сколько сил она дает, сколько связано с ней. Здесь все дышит мамой - великой труженицей. Варю варенье, солю огурчики, жду внуков. В этом теперь моя отрада.
- Но ведь, занимая солидную должность в Москве, вы долго пользовались дачей в престижном районе Подмосковья? Неизбежно ли было менять ее на глухомань, где даже настоящей дороги нет, дрова надо пилить-колоть, печку топить, воду принести...
- Да что вы, какая дача? Горбачева и то с государственной дачи выгнали. А тут какая-то Пухова... Мне даже персональную пенсию как Герою Труда не дали. Из поликлиники четвертого управления Минздрава исключили. Я действительно пользовалась дачей в Жуковке. Но пришла новая власть, и госдачу представители этой власти приватизировали. А вот в поликлинике нас с мужем после письма Ельцину восстановили. И на том спасибо.
- На момент развала Союза вы были председателем Комитета советских женщин, который упразднили. И вам не предложили никакой должности?
- Предлагали написать заявление, обещали подобрать какую-то работу. Но я подумала: новая власть начнет эксплуатировать мое имя в своих интересах. Я должна буду работать на Ельцина. А его окружение очень не любило союзных чиновников. И я решила уйти на пенсию. Муж и сыновья одобрили. Сегодня не жалею об этом. Пора было уделить внимание семье, внукам.
- Вам доводилось близко общаться с сильными мира сего - Брежневым, Косыгиным, Подгорным, уж не говорю о министрах, маршалах, космонавтах. Как они к вам относились? Чем запомнились?
- Прекрасно относились. Когда я начинала работать в Президиуме Верховного Совета СССР, мне было всего 30 лет. Помню, уже старенький маршал Буденный, придя на заседание, говорил: "Дайте мне поздороваться с ивановской ткачихой". Ворошилов тоже очень галантный был. С Косыгиным много общалась, он и на фабрику к нам приезжал. Очень доступный был человек и большой профессионал.
- Скажите откровенно, неужели и в самом деле к голосу ткачихи прислушивались при решении государственных дел? Или это была только дань уважения к женщине, если не сказать декорация?
- Когда я выступала на заседаниях Президиума, в зале всегда стояла тишина. Я видела - им интересно, что скажет человек от станка. Это и понятно: в большинстве своем в руководстве нашей страны тогда люди были старые. Они редко выезжали из Москвы, а потому не могли достаточно хорошо знать, что происходит в областях, чем живет народ. Вот и прислушивались.
Помню, когда я уже работала директором фабрики, приехала к министру обороны Гречко просить помочь военными строителями. Он связался по телефону с Косыгиным и сказал: "Алексей Николаевич, известная вам директриса из Иванова меня буквально за горло берет: дай ей строителей!" А потом, улыбаясь, ко мне: "Ну пришлю я тебе батальон, так сама же и заплачешь потом. Ведь они, закончив служить,лучших ткачих у тебя увезут". И вскоре прислал. Мы построили лучшую в стране текстильную фабрику имени 8-го Марта.
- ...Большая часть которой ее новыми хозяевами превращена в торгово-развлекательный центр. Как вы к этому относитесь? Или солидный пакет акций предложили?
- Это очень больная для меня тема. Сюда, в деревню даже делегация приезжала, просили меня помочь спасти предприятие от развала. Я приехала, собрались мы старым "треугольником", попеняли местной власти, но изменить что-то уже не могли. Да и как изменишь, если ельцинское правительство сделало ставку не на отечественный, а на зарубежный текстиль? Сегодня более половины ивановских фабрик стоит. Горько, обидно, ведь область только на текстиле и держалась, ситцами была известна.
А с акциями просто смешно. Один раз на фабрике имени Балашова, где я 22 года ткачихой отработала и Героя получила, мне начислили дивиденды. Едва хватило на новые тапочки. С фабрики "8 Марта" вообще ни рубля не получила. Хотя и ваучеры в свое время туда сдала. Нет, я не бедный человек. Просто порядочности хочется.
- В свое время были в моде различные трудовые почины. Вот и вы стали инициатором движения за сокращение сроков освоения проектной мощности новой техники. Как рождались эти почины? Действительно ли они исходили в основном "сверху"?
- Сегодня другое время, и современные молодые люди могут не поверить в искренность наших порывов. Но это было. Тогда на наше предприятие пришли новые чехословацкие станки. Вот и выбрали из нас группу молодых, но уже опытных ткачих и попросили, чтобы мы показали пример в его освоении. Ну мы и вывели технику на проектную мощность на год раньше срока. Нашему примеру придали огласку - вы же, пресса. Стали приходить учиться с других предприятий. Что же в этом плохого?
- Но ходили слухи о том, что Пуховой создают особые условия труда...
- Особых условий не создавали. Да и разве это можно на глазах многочисленного коллектива? Другое дело: мы требовали хорошей наладки оборудования, поставки сырья и материалов. Так это же нормально. Хотя слухи действительно всякие ходили...
- Однажды инициатор стахановского движения в текстиле Мария Ивановна Виноградова в беседе с корреспондентом "Труда" сказала: "Я сама была в этой шкуре и только сочувствую девчонкам. Потому что потом они будут жалеть о потерянном здоровье, а страна все равно забудет своих героев". Что скажете вы по этому поводу?
- Действительно, нелегко постоянно быть на виду. Болеть и не брать больничный лист. Бежать в туалет, чтобы избавиться от молока в груди, потому что после родов на работу вышла раньше времени. Ездить в Москву на заседания Президиума, сессии Верховного Совета и все равно выполнять "взятые обязательства". Организм устает от этих перегрузок. Но мы были воспитаны в духе соревнования и считали это необходимым. Было приятно от того, что страна знает своих героев, чтит их труд, сажает в президиумы высоких собраний, посылает за рубеж. Над чем-то можно теперь поиздеваться. Ну а кто сегодня знает рабочего человека? Разве что Василия Шандыбина...
Теперь другие ценности. Но я уверена: это временный перекос. Во все века люди будут пахать землю, ткать, плавить металл. И во всем этом будут свои таланты. А пока у бывшего члена Президиума Верховного Совета СССР пенсия в три с половиной тысячи рублей. Правда, как у Героя Труда пока есть льготы - поликлиника, лекарства, оплата квартиры и электроэнергии...
- Вы много раз бывали за рубежом, видели, какой там уровень жизни. Неужели в той же Америке у вас не екало сердце: разве наши люди не достойны такой же жизни?
- Видела, конечно. Поражало изобилие магазинов. Но ведь и там не все сплошной рай. До поры до времени мы не знали, что такое безработица. И это неважно, что американский безработный порой получает побольше нашего рабочего. Морально-то он все равно придавлен. Теперь и у нас таких полно.
- Слышал, будто не всегда верили, что член советского парламента Пухова работает обыкновенной ткачихой и не имеет кабинета в Кремле.
- Случалось. Однажды даже была вынуждена ехать на текстильную фабрику, чтобы доказать, что я ткачиха.
- Зоя Павловна, а как вы оцениваете то, что произошло в России после падения советской власти?
- Горбачев с Ельциным боролись за власть, а мы, народные депутаты СССР метались между ними, как меж двух огней. Я видела главное - рушится большая страна. Но, как говорят, история не терпит сослагательного наклонения. Вот Москва, куда мы с мужем уезжаем на зиму, живет сегодня, можно сказать, прекрасно. По крайней мере, внешне. И в Иванове люди стали лучше одеваться, магазины полны продуктов. Правда, далеко не всем они по карману.
А вот в деревне мало что изменилось. А если изменилось, то, по-моему, в худшую сторону. Взять наше Селезенево. Был когда-то кирпичный магазин на два рабочих места. Теперь здесь порой даже хлеба нет. И коров почти нет, потому что в деревне остались одни старики, и им эта работа не по силам. Поля не паханы, от ферм остались одни столбы.
Похоже, нет пока у земли настоящего хозяина.
- Будучи в зените славы, отвечая на вопрос: "Вы счастливы"? - Пухова ответила: "Да, я очень счастлива". А как бы вы ответили сегодня?
- Да почти так же. С поправкой лишь на пожелание здоровья. Его не хватает.