"Трое мудрецов", как их шутливо окрестили журналисты, в лице бывшего президента Финляндии Марти Ахтисаари, получившего известность своим миротворчеством в Косово и Ольстере, бывшего министра иностранных дел Испании Марселино Ореха, выстраивавшего дипломатию своей страны после смерти Франко и восстановления демократии, и Йохена Фровейна, директора германского Института имени Макса Планка, в течение трех дней выслушивали в Австрии чужие мнения и набирались собственных впечатлений. Они изучали приверженность Австрии "общим европейским ценностям", интересовались положением национальных меньшинств, иммигрантов и беженцев, а также замеряли степень "политической эволюции" Австрийской партии свободы.
Именно включение этой партии в состав правящей коалиции, напомним, заставило тогда соседей Австрии по общеевропейскому дому насторожиться. Ее лидер Йорг Хайдер, приметный своей молодостью, энергией и харизмой, регулярно обрушивался на творцов единой Европы за желание принять в объятия бывшие соцстраны, призывал ограничить допуск в Австрию "всяких там эмигрантов" и несколько раз публично восторгался порядками в третьем рейхе. И хотя "свободники" не успели совершить ничего предосудительного, высказывания их идейного вождя сочли конкретными предвыборными обещаниями, по сути - руководством к действию.
И тогда 14 стран Евросоюза каждая по отдельности (Еврокомиссия - высший исполнительный орган ЕС - не взяла на себя эту ношу) ввели дипломатические санкции против Австрии. Они ограничили свои контакты по всем каналам и отказались поддерживать кандидатуры австрийских кандидатов на занятие высоких постов в международных организациях. Санкции - символические, но больно уязвившие самолюбие нации, которая по праву гордится демократическими традициями и благонравием своих граждан.
Ответ Вены напоминал железный кулак в лайковой перчатке. Правительство Вольфганга Шюсселя решило вынести на общенародный референдум вопрос о том, как ему поступить в условиях "несправедливо наложенных на Австрию санкций". Вернее, граждане должны были ответить "да" или "нет" на внешне безыскусный и безобидный вопрос: должны ли правящие верхи обеспечить "немедленную отмену" репрессалий - "всеми приемлемыми способами".
Не случайно Франция, самая ярая поборница наказания Австрии за то, что она теоретически могла бы себе позволить в отношении проживающих там иммигрантов, назвала это шантажом. Париж усмотрел в идее референдума попытку Вены заручиться поддержкой общественного мнения на решительный отпор, который мог означать выполнение подстрекательского призыва Хайдера - заблокировать принятие новых членов в ЕС через механизм вето.
Венская дипломатия, как полагается, с порога отвергла такие оскорбительные подозрения. Однако в европейских столицах поняли, что зашли слишком далеко. Есть все резоны предположить, что такая мягкая форма давления - с помощью запланированного референдума - оказалась для Вены эффективным способом контригры.
Доказательством могут служить и слова австрийского канцлера Вольфганга Шюсселя, что в случае отмены санкций ЕС необходимость в референдуме отпадет сама собой. При этом он выразил глубокую уверенность: побывавшие с инспекцией "трое мудрецов" выдадут Австрии "свидетельство отменного здоровья во всем, что касается соблюдения прав человека".