Депутаты питерского Заксобрания устроили дискуссию на тему: быть или не быть полдневному колокольному звону
Общественность города на Неве привели в крайнее раздражение прения в законодательном собрании Петербурга: быть или не быть полдневному колокольному звону? Раздражение сфокусировано в простом вопросе: неужто в городе нет дел поважнее? Конечно, есть. Но если вдуматься, в подтексте депутатских споров проблема куда серьезнее: двигаться ли России по пути светскому или все-таки льнуть к государству, где церковь представляет собой один из институтов власти.
Невинная попытка обернуть ритуал церковный (колокольный звон) общегосударственным или хотя бы общегородским выглядит для многих покушением на основы светского государства. Однако его защитники нуждаются в более прагматических аргументах. Они должны, например, доказать, что без малинового звона жить лучше и полезнее, чем с ним. Ведь в светском государстве правят не идеи, но интересы. А идеологический напор только повредит. Поскольку за десятилетия принудительного безбожия люди устали жить в мире без чудес и надежд на покровительство высших сил, то очень уж резкие «наезды» на церковь они будут воспринимать как покушение на их национальную идентичность и реваншизм принудительного атеизма.
Впрочем, принудительная, поддерживаемая государством религиозность тоже вызывает протесты, осознанные или инстинктивные. Кстати, попробуйте поискать в русской литературе доброе, поэтическое описание уроков Закона Божьего — а заодно задуматься: не был ли российский рационалистический нигилизм, а с ним и воинствующий атеизм реакцией на принудительное обращение? И нужен ли нам их рецидив?
Я думаю, в перспективе будет проигрывать тот, кто проявит больше напора в этом противостоянии, а выигрывать тот, кто откроет людям больше возможностей быть счастливыми, принесет больше культурных и материальных даров.
В Южной Корее традиционные буддизм и конфуцианство давно уступают пресвитерианской ветви христианства, вовлекающей в свою паству самых преуспевающих, образованных и динамичных. Работая над книгой об этой стране, я спрашивал своего переводчика Мун Су — преподавателя воскресной школы и сына христианского миссионера: хотелось бы ему, чтобы его версия христианства сделалась государственной религией? Ни в коем случае, уверенно отвечал он, религия не должна иметь ничего общего с политикой, иначе она будет запятнана неизбежной грязью мирских дел. А как же быть, если в школе учат, что земля существует миллионы лет, а в библии написано, что 6 тысяч? Что должен делать геолог, если он верующий? Мун Су отвечал, что если христианин геолог, то он должен быть лучшим геологом. И действовать так, как считается правильным в его науке. Надеясь при этом, что противоречие между наукой и писанием когда-нибудь разрешится.
В свое время в Корее христианские миссионеры первыми начали открывать школы, где преподавали светские науки, первые университеты, первые европейские больницы, и сами они были не просто священники, но врачи, инженеры:
Вот как надо обольщать — не напором, а дарами, не обличениями, а достижениями.