Оказавшись среди множества журналов, я поначалу растерялся, не зная, с чего начать знакомство с этим удивительным собранием. И тут в памяти всплыли пушкинские строки:
Я знаю: дам хотят заставить
Читать по-русски. Право, страх!
Могу ли их себе представить
С "Благонамеренным" в руках!
Оказывается, есть несколько номеров и этого журнала, который не был хорошо знаком даже современникам Пушкина. Ведь не случайно ему под цифрой 21 посвящено одно из написанных самим поэтом примечаний к "Евгению Онегину": "Журнал, некогда издаваемый покойным А.Измайловым довольно неисправно. Издатель однажды печатно извинялся перед публикою тем, что он на праздниках гулял".
Почему же Пушкин не мог представить себе женщину, читающую "Благонамеренного"? Просматриваю номер XI за 1823 год. Почти все содержащиеся в нем статьи написаны на серьезные политические или исторические темы. Разобраться в них могли только люди с отличным образованием, которое женщины в ту пору не получали. Одна из статей называется "Карл XII и Суворов". Сравнивая двух знатных людей, их свершения, стремления, которыми они руководствовались во время сражений, автор приходит к выводу, что честолюбивый шведский король служил своей родине, отечеству не столь бескорыстно, как русский полководец. "Карл всем жертвовал для выгод собственного самолюбия; Суворов ничего не щадил для славы своего отечества". И далее: "Первый часто проливал кровь по безрассудной запальчивости; последний - только по необходимости".
Кстати, вся периодика размещена в алфавитном порядке. Поэтому не стоит удивляться, что недалеко от "Благонамеренного" на нескольких полках выстроились экземпляры журнала "Большевик".
А вот и "Вестник Европы". Его начал издавать в 1802 году историк Н.Карамзин. Передо мною один из номеров 1814 года. В нем опубликовано первое стихотворение пятнадцатилетнего Пушкина, тогда еще лицеиста: "К другу стихотворцу". Журнал выходил вплоть до декабря 1917 года. Затем он был запрещен. Думаю, что поводом могла послужить статья, опубликованная в самом последнем номере. Читаю: "Власть вырвана из рук Временного правительства и попала в распоряжение предприимчивых фанатиков и фантазеров, к которым присоединились разные подозрительные личности, бывшие черносотенцы, дезертиры, заведомые германские шпионы, даже обыкновенные жулики и громилы, переодетые в солдатские мундиры". Понятно, почему большевистские власти поспешили запретить это издание...
С волнением просматриваю первый, редактировавшийся еще самим Пушкиным, номер журнала "Современник" за 1836 год. В нем читателям предлагались "Путешествие в Арзрум" и две повести Гоголя - "Коляска" и "Утро делового человека".
А вот любопытная критическая статья в журнале "Наблюдатель" за 1895 год. Особенно досталось одному автору: "Не потому он - сочинитель мало замечательный, что у него куцая наблюдательность и куцые произведения, а потому, что в этих куцых произведениях нет жизни, нет живых людей, а есть только мертвые души, о которых, однако, автор рассказывает с изрядной бойкостью". Кому же были посвящены столь нелицеприятные строки? Оказывается, А.П. Чехову!
Удивительно, но со многими ценнейшими изданиями Славянской библиотеки я смог познакомиться в течение всего двух-трех часов. И все благодаря свободному доступу. Но как оказались столь редкие журналы и альманахи в Хельсинки? На это мне ответила сотрудница Ирина Лукка, с которой все же удалось поговорить после того, как у библиотекарей окончилось совещание. Оказывается, в соответствии с императорским указом 1828 года, Александровский университет в Гельсингфорсе получал обязательный экземпляр всех печатных изданий, выпускавшихся на территории Российской империи. Кроме него, подобную привилегию получили только Императорская публичная библиотека и Главное управление цензуры. В список не попала даже Петербургская Академия наук, имевшая такое право с 1783 года. Естественно, она сразу выступила с протестом, который вскоре был удовлетворен. Так что книги всего два месяца не поступали в Академию. И в то же время правом на обязательный экземпляр не пользовался ни один другой университет в России, даже Московский, хотя он и сильно пострадал после пожара 1812 года.
Впрочем, не только ценные журналы, но и редкие книги хранятся в фондах Славянской библиотеки в Хельсинки. Среди них - экземпляр Библии, отпечатанной Иваном Федоровым, "Рассуждения о законных причинах начала Северной войны", написанные П.Шафировым - сподвижником Петра I. Предполагается, что последняя глава "Рассуждений" принадлежит перу самого российского императора. Есть у нас, говорит Ирина Лукка, и "Арифметика" Леонтия Магницкого - первого выпущенного на Руси учебника по математике. Мы планируем организовать в 2007 году совместно с Российской государственной библиотекой выставку редких книг.
Всего собрание библиотеки насчитывает около 400 тысяч единиц хранения. Общая длина стеллажей, на которых размещены издания, составляет около 10 километров. Книги хранятся в помещениях семи подземных этажей.
А не было ли случаев похищения книг? - поинтересовался я. Ведь как-никак тысячи ценнейших экземпляров находятся в открытом доступе. Нет, ни одного, ответила Ирина. Все книги не только прошли специальную обработку, предохраняющую их от порчи, но и снабжены незаметной магнитной лентой, которая обязательно "зазвенит" на выходе из библиотеки. К тому же во всех залах установлены видеокамеры. Но главное, как мне кажется, заключается все-таки в том, что финны решительно не склонны к воровству, в особенности книг.