Я была невероятно наивна, полагая, что рынок существует для того, чтобы сбывать на нем плоды своего сельскохозяйственного труда. Два летних месяца я помогала родителям выращивать на дачном участке морковку и свеклу, и теперь, предложив маме-пенсионерке - кандидату исторических наук - собственноручно сбыть часть урожая на Мытищинском муниципальном рынке, очень ее обрадовала: гордость не позволяла ей сделать то же самое.
Официальные расценки, развешанные по стенам, несколько охладили мой пыл: я должна была уплатить в кассу рынка около ста рублей в день только за право торговли на улице, либо в два раза больше - в помещении. Кроме того, представить массу санитарно-гигиенических документов и арендовать весы. Отдельная статья - налог на продукцию, сертификация, стандартизация, - словом, голова кругом. Неужели эти звонкоголосые южане с мандаринами и моченым чесноком прошли весь ряд нудных процедур?
Не добившись ни от кого из них внятного ответа, я попыталась найти дирекцию рынка. На железной двери администрации - только огромный навесной замок... Тогда я нагло встала у пустого прилавка (благо день был будний и таких мест - хоть отбавляй) и выложила товар. Продать я ничего не успела: не прошло и пяти минут, как ко мне приблизился человек в ондатровой шапке с характерной внешностью. Он доходчиво объяснил: если хочешь быть богатой и, главное, здоровой, надо заплатить ему 20 долларов. И так - каждый день... "Почему так много?" - изумилась я. "Если много - сюда ходить больше не надо", - ласково, но с явной угрозой изрек "шеф".
* * *
Так моя попытка реализовать родительский урожай с треском провалилась. Я решила попробовать себя в новой роли: попытаться найти здесь работу под видом приезжей с юга России или из Молдавии. Попытка провалилась сразу. Все дружно советовали "катиться назад, в свою Рязань". Мне отказали в Мытищах, в Щелкове, во Фрязине, в Королеве... Причина везде одна - и без того высокая конкуренция между иногородними торговцами. На работу их нанимают, как правило, еще дома и в Москву привозят целыми группами. Как выяснилось потом, платят на порядок меньше, чем обещают. Что же касается оформления документации на право торговли, то, объяснили мне, легально эту процедуру сейчас не проходит, наверное, никто: слишком муторно. Чиновники, мол, специально до невыносимости усложняют дело, чтобы "теневики" брали все в свои руки и, естественно, делились с ними. За все время моей торговой экспедиции директора рынка я узрела лишь однажды: он прикатил на работу минут на 20, принял в своем кабинете каких-то нужных ему людей - и отбыл...
* * *
Устроиться на работу я смогла только на рынке "На Яузе", что при выезде на Ярославское шоссе из подмосковного Королева, да и то, только предъявив паспорт с пропиской и санитарную книжку. В мою задачу входила торговля овощами и фруктами, которые подвозили на грузовике Теймур и Ильяз. Они и следили за тем, чтобы мы с напарницей Светланой не слишком мухлевали. При этом их абсолютно не интересовало, будут ли обмануты покупатели: главное, чтоб внакладе не остались они.
В первый же день Света объяснила, что "абреки" (так она и ее коллеги называют "братву", совершенно не делая различия между чеченцами, осетинами, грузинами, армянами, - всего списка не огласишь) будут платить не больше "полтинника" в день (в рублях, конечно). Но, если будешь "вертеться", свои 200 долларов за месяц, мол, заработаешь. Как - Света вскоре продемонстрировала на деле: "Вы обвешиваете на 20 граммов!" - возмущалась пенсионерка, на что моя напарница, кидая на весы алые яблоки, с дрожью искренней обиды в голосе возражала: "Да как вам не стыдно! Нужны мне ваши граммы! Вот встаньте, встаньте на мое место!" Если бы бабушка встала-таки на ее место, она бы разглядела, что недовес - не 20, а 70 граммов...
* * *
У продавцов, впрочем, жизнь, по-своему незавидная. С утра до вечера стоять под мокрым снегом, когда конечности сводит от холода, а единственной выданной на двоих телогрейкой приходится укрывать товар - чтоб не подмерз - и при этом еще и не дерзить покупателям, по силам, как мне кажется, лишь немногим.
"Крыша", которую обеспечивают "овощные короли", оказывается весьма не надежной: не проходит и часа, чтобы к нам не подошли "подкормиться" дюжие охранники, работники милиции с дубинками, требующие предъявить им весь перечень сертификатов (у нас, понятно, нет и половины). Есть еще и "щипачи" - рыночный рэкет, не подчиняться которому тоже опасно: могут тут же уничтожить товар или спалить палатку... На моих глазах такие рэкетиры, на сей раз вполне славянской наружности, отделали торговца мясом так, что с рынка его увозила "скорая". А вот милиции на месте происшествия почему-то не оказалось.
* * *
Случаются разборки и между конкурентами. Вася из Белоруссии продает сало и мясо, а Витя из Мытищ во всеуслышание хает его товар, называя "радиоактивным". Он продает импортную мороженую свинину, уверяя, что выкормил хрюшек сам. Вскоре между хлопцами завязывается нешуточная драка. Разнять их сумели только полдюжины "коллег". У обоих после "разговора" окровавлены лица, разбиты кулаки...
* * *
Плачущая продавщица на рынке не редкость. Мне пришлось несколько раз утешать совсем юных созданий с Украины, которые жаловались на судьбу: обещая неслыханные барыши, их привозят на подмосковные рынки и обирают до копейки, лишая не только зарплаты, но даже возможности купить билет домой. Оля из Ивано-Франковска, размазывая по лицу синюю польскую тушь, рыдала у меня на груди, рассказывая, что ее тут и насиловали, и угрожали, если что, повесить крупную недостачу... Умоляла дать ей в долг "хоть сколько, лишь бы до дому добраться". Я было не выдержала горькой этой исповеди, да повидавшая виды Света схватила за рукав: "Ты с этими девочками не связывайся! Я одной тоже в долг дала, так она теперь меня не узнает. А уезжать никуда и не собиралась. Что ей там, дома, делать?"
И насчет насилия, по ее словам, все выдумки: никто, мол, силком под прилавок тебя не потащит. Этому откровению предшествовал неожиданный вопрос: "Слушай, у тебя презерватива лишнего нет?"
* * *
...Моя трудовая биография лоточной торговки закончилась так же стремительно, как и началась. Кто-то из покупателей или продавцов узнал меня: мир тесен. Все в той же мягко-угрожающей манере человек в ондатровой шапке отвел меня за киоск "Чебуреки" и объяснил, что приходить на рынок мне больше не надо, а тем более что-то об этом писать. Чего я ему, признаться, не пообещала. И, вероятно, зря: подозрительно скоро со мной произошел несчастный случай, из-за которого я надолго угодила на больничную койку...
Не думаю, что мои скромные наблюдения могли так напугать рыночных дельцов: ничего сенсационного они, конечно, не содержат. Просто здесь не привыкли искать цивилизованных путей выяснения отношений...