Как стать самым сильным в мире

Фахриддин Ахназаров не только раскрыл секрет, но и смог применить его в своей жизни

29 рекордов вписал в Книгу Гиннесса обычный российский циркач. Он может поднять одни мизинцем 50-килограммовую гирю, протащить груженый самосвал и согнуть рельсу голыми руками. Сегодня выступления Фахриддина Ахназарова проходят в московском цирке на проспекте Вернадского.

Он родился в маленьком узбекском селе, в простой многодетной семье, а потом смог приобрести мировую известность как самый сильный, оставшись при этом мудрым, добрым и приятным в общении человеком.

— В цирке вы работаете в жанре «силач». Это, после конного аттракциона, самый древний на арене жанр. Но при этом силачей на арене сегодня крайне мало. Почему?

— Первая причина — в советское время рейтинг этого вида циркового искусства серьезно упал. Были проблемы у моих коллег-артистов, не приходили новые, а кто и был — не слишком профессиональными были. И потом, чтобы выступать в этом жанре, надо быть чрезвычайно старательным и упорным, ведь тут ежедневная постоянная работа. Да к тому же большой риск травм: и ребра сломаны, и весь живот в ранах… В общем, лучше и не вспоминать.

Как себя подать

— А может быть, этот вид искусства не слишком востребован зрителем?

— Ну не знаю. Вот говорят: там зрители хорошие, плохие… Я, куда бы ни приезжал, за 25 лет работы ни разу плохих зрителей не встречал! Считаю, что просто есть плохие исполнители. Если достойно что-то делать — не важно, старые или новые аттракционы, репризы, — тебя однозначно оценят и полюбят. Я ведь на гастролях часто бываю, после представления нередко люди подходят и говорят: «Какое у вас выступление неожиданное!» Переспрашиваю: «Интересно, а чего же вы ожидали»? «Мы думали, сейчас дядя выйдет лысый, пузатый, в трусах или в лосинах, типа как в реслинге выступают. Такие почти каррикатурные персонажи. А у вас аккуратные длинные волосы, интеллигентная бородка, смокинг, блестящие ботинки… Вы такой приличный и представительный вид имеете!» А я и рад таким отзывам. Потому что ставил себе именно такую цель — изменить отношение к профессии, в которой работаю, показать, что все это можно делать легко, артистично.

Тяжелое поднимать, как спорсмены-тяжелоатлеты, с криком, пыхтением и другими малоприличными звуками — в этом никакой красоты нет. А я стараюсь делать все без надрыва, чтобы мной люди любовались. Моя цель — показать тяжелые 50-килограммовые гири как легкие, чтобы все красиво было. Знаете, если за 500 долларов купить шампанское, но разлить его в одноразовый стаканчик, это вам никакого удовольствия не доставит, вы ничего особенного не почувствуете, а вот если выпить его в дорогом ресторане, под красивую закуску на хорошей посуде, налитое в хрустальные бокалы — вот тогда оно чувствуется. Если же вы дешевое, за 80 рублей, купите шампанское, но разольете в серебряные фужеры, то еще неизвестно, какой напиток вам больше понравится — из пластика или драгоценного металла. Для артиста невероятно важно, как подать себя, как лечь, встать, повернуться, улыбнуться…

— В спорте есть соревнования, к ним спортсмены подходят на пике формы. Вы вынуждены постоянно быть на своем пике, ведь каждый день вы делаете максимум из того, что можете делать. Это сложнее или, наоборот, дисциплинирует, как вам кажется?

— Я профессиональным спортсменом не был. Потому, честно, не понимаю, отчего один выигрывает у другого. Вроде оба сильные, целеустремленные, а побеждает только один. В моем случае вроде бы нет такой ответственности, как у них. Они нацелены на результат, на победу, а потом расслабляются. А я себе такого позволить не могу, я знаю: мне еще долго надо быть в форме. Потому, кстати, и не работаю каждый вечер в полную силу. Ну, в смысле, в свою полную силу. Я сейчас даже 30 процентов своих возможностей не демонстрирую, иначе и надорваться недолго! Мне поднять 50 килограммов мизинцем — легко. Я и 100 бы мог поднять. Только зачем, если и 50 так же, как я, никто поднять не может, если никто не способен мой трюк повторить?

— Как считаете, откуда в вас такая недюжинная сила? Вы родились таким?

— У моих родителей 11 детей. Мать не работала никогда, мной и братьями-сестрами занималась, воспитывала нас. Отец был обычным плотником. Родился я весом 6,2 килограмма — ни до, ни после меня такого веса ни у кого из детей не было. В роддоме все сбегались взглянуть на ребенка, вдвое превосходящего по размерам лежавших в других люльках новорожденных. В 12 лет я уехал из дома. Я родителям всем обязан. Да, они не могли поддержать меня материально, зато подарили богатырское здоровье. И еще никогда не навязывали своих решений, всегда мудро старались дать подумать самому. Я, когда уехал в Ташкент, точно знал: обратного хода нет. И за это решение родителей — меня отпустить — я им чрезычайно благодарен, потому что у меня образовался характер. Если был бы какой-нибудь богатый папа или родственники, я бы точно все бросил и пошел бы другим делом заниматься. А так ведь у меня особо выбора и не было: взялся за это дело — надо доделывать.

— А что ваш папа сказал о таком вашем решении?

— Да ничего — он вообще предпочитал, чтобы мы, дети, сами решения принимали, а потом за них сами и отвечали. Единственное, что он сказал: спорт — это не профессия, а если к тому же и травмируешься, потом никому не нужен будешь. А я ведь в Ташкент именно спортом заниматься поехал.

— То есть он, наоборот, считал, что цирк — это более серьезно?

— На спорте деньги не зарабатывали в те годы. Конечно, были патриоты дела, подвижники, но двигалось все только на голом энтузиазме. Многие из моих друзей по спорту в 90-е годы стали, как это сейчас называется, рэкетирами. И меня все время звали куда-то в нехорошие места. Цирк тогда был гораздо более серьезным делом: твердая ставка, поездки по разным городам, а то и возможность выехать за границу.

Секрет побед

— Вы в цирке уже более 20 лет. Для силовых аттракционов это своеобразный рекорд. А что вас на арене до сих пор держит?

— Знаете, я часто над этим вопросом думаю. Есть в цирке какая-то магия, какая-то сила, которая не позволяет его покинуть. Я ежедневно прикладываю усилия, чтобы оставаться в форме. Кое-в чем себе отказываю, конечно, работа моя тяжелая. Но вот выходишь к зрителям — и мир преображается. Бывает, идешь без настроения, или простужен, или устал, но минута представления, другая — и я понимаю, что преображаюсь. Сила возвращается, здоровье… Это какое-то такое невероятное и необъяснимое взаимоотношение со зрителями, которое силы дает, уверенность. Это чувство, которое за деньги не купишь, я знаю, и никто у меня не может его отобрать. У меня сегодня есть однозначная востребованность. Если востребованности нет — в семье, в работе, в стране, не важно, — для человека это самое страшное. Не зря говорят: самое страшное в жизни, когда прожил, во что-то верил свято или к чему-то стремился, а в конце жизни понял, что все это было никому не нужно, бесполезно. А я-то востребован! И это придает мне силы, дает уверенность, а если у человека уверенности нет, будь он хоть самый умный, он никогда не сможет добиться никакого успеха. И еще важно, что я ем свой хлеб — тот, который своими усилиями заработал. Я знаю, что ни у кого ничего не украл, не отобрал, не обидел, а потому, так сказать, сплю спокойно. Я зарабатываю своим трудом, где-то себя дороже продал, где-то дешевле… Но главное — я честно зарабатываю. Работал этим летом в Тюмени, и вот как-то подходит вечером после выступления женщина и говорит: «Спасибо! Приходили на представление всей семьей, потратили больше 2 тысяч рублей на билеты, но ни копейки из этой суммы нам не жалко!» Вот этим-то цирк меня и держит, наверное. Потому что нигде себя в своей тарелке, кроме как здесь, я бы не чувствовал.

— Вы феноменальный человек. А в чем ваш секрет?

— За то, что я такой уродился, благодарен в первую очередь Богу, ну и, конечно, родителям. Если бы природа и родные не наградили меня таким здоровьем, ничего бы у меня в жизни не получилось, это точно. Может, и вышло бы сперва, но долгого века в цирке бы точно не получилось, слишком большие нагрузки. Мне один друг, профессиональный спортсмен, сказал: «Мне один раз хотя бы 100 килограммов, один раз в жизни хотя бы поднять! А ты каждый раз можешь поднять». Поэтому однозначного ответа, в чем мой секрет, у меня нет. Думаю, повезло с генами и наследственностью и хватило ума все полученное не растратить. Мой аттракцион — невероятный труд.

Диета для атлета

— Как вы поддерживаете форму, есть у вас свои секреты?

— Да нет особых. Я специально дополнительно не тренируюсь, только если был перерыв и надо опять набрать форму. А так хватает нагрузок на арене. С советами я стараюсь быть острожным: то, что подходит одному, может быть плохо для другого. Но в целом скажу так. Первое — не перенапрягайтесь! Я выступаю не в полную силу, это позволяет сохранять работоспособность. Второе — умейте отдыхать. Дома я отдыхаю от работы, на работе — от семьи. Оттого и там, и там мне комфортно. Третье — соблюдайте умеренность. Нужно, чтобы всегда чуть-чуть не хватало. Во всем: в еде, работе и даже в сексе. Четвертое — запасайтесь долгой энергией. Считается, что хорошую подпитку дает шоколад, но это как поддерживать костер с помощью щепок вместо дров. Лучший источник энергии — рис. Пятое — ответственно относитесь к еде. Покупайте только экологически чистые продукты от надежных производителей.

— А первое ваше выступление вы помните? Вам было страшно, вы волновались?

— Нет, наоборот, желание было огромное быстрее идти, выступать — на фоне этого и не заметил никакого страха. Ну и в прин-ципе страха перед выступлением у меня нет.

— Не боитесь? Ведь у вас такие опасные трюки…

— Я в себе уверен. Выхожу на арену с холодной головой, трезвым взглядом. Иначе за это не надо браться — у меня такой принцип. Если волнуюсь, если боюсь — чего я тут буду делать? Но самоуверенности тоже нет: я собран, знаю, у меня получится, что бы со мной ни случилось, то, что я планировал. Я просто уверен: преступник — любой — не тогда преступник, когда совершил злое дело, а когда уже мыслит об этом, у него уже начался процесс.

— Но у вас есть трюки, которые зависят не только от вас, но и от ассистентов. Например, когда по вашему телу проезжает машина. Как вы помощников отбираете и готовите?

— Понимаете, если дураку скажешь: «Ты дурак», он еще дурнее становится. Если люди не справляются, я никогда не показываю свои эмоции, свое недовольство тем, что они плохо делают. Я подхожу, говорю: «Слушай, все, надежда на тебя, ты ведь не подведешь, да? А так у тебя все нормально, у тебя получается, просто от себя вот добавь — может, у тебя какие-то мысли есть, которые мне очень понравятся?» Уверен, что если накричу на человека, он точно от страха будет неправильно делать.

— Не понимаю-то есть у вас нет постоянного, проверенного ассистента?

— Нет. А зачем? Все люди обучаемы. Иногда бывают, конечно, ЧП. Недавно, например, машина прямо на мне заглохла, ногу даже немного травмировал, но я просто спокойно человеку объяснил, чтобы он не нерв-ничал, и потом все нормально стало.

— Но это же очень опасно!

— Опасно, опасно… А чего в цирке работать, если волков бояться?