Одна из ключевых фигур в русской культуре второй половины XX века отметит 70-летие
Эти фото примелькались в интернете: немолодой мужчина с длинными, по старой рокерской моде, волосами и фигурой, очень далекой от спортивной, ведет по пляжу за руку стройную юную красотку — по всей видимости, актрису, или певицу, или фотомодель. Но это как раз тот случай, когда не возмущаться надо, а следовать совету генералиссимуса: «Что делать будем? Завидовать будем». Ведь на фото не какой-нибудь «папик», а певец и автор замечательных песен, с которыми мы, кажется, прожили юность и живем дальше. Александр Градский, которому послезавтра исполняется 70 лет.
Градский — одна из ключевых фигур в русской культуре второй половины XX века. Обладатель удивительного фальцета, автор десятков песен и композиций, маэстро в любом стиле — от рок-н-ролла до оперы. Один из немногих оставшихся основоположников.
Начал музыкальную карьеру (ни о каких рок-карьерах в те годы речи не было) в 1965-м в группе «Славяне». Она третья по времени советская рок-команда — первой были Brothers, второй, уже русскоязычной — «Сокол» (от которой осталась песенка «Фильм, фильм, фильм» для одноименного мультфильма Федора Хитрука). Градский настаивал, что исполнять нужно только свое и на русском языке.
Напомню, в 1965-м рок — новинка и на Западе, еще не миновали пика своей моды The Beatles. В 1966-м Александр собрал легендарную группу «Скоморохи». Засветился в не менее славных «Скифах». Начал сотрудничать с композитором Давидом Тухмановым — и маститый советский хитмейкер, тоже увлекавшийся рок-н-роллами и твистами, пригласил Градского спеть в альбоме «Как прекрасен мир». Пластинка вышла на «Мелодии» (где ж еще ей было тогда выйти?) в 1972 году. Молодой Градский исполняет там «Джоконду» на стихи Татьяны Сашко и «Жил-был я» на стихи Семена Кирсанова. Великие вещи, даже если вслушаться в них сегодня.
Примерно в то же время он попадает в мир большого кино — его в качестве певца и композитора саундтрека «Романса о влюбленных» приглашает Андрей Кончаловский. В одном интервью Градский рассказывал о знакомстве с модным режиссером, представителем вечной культурной династии Михалковых. Дескать, Кончаловский где-то услышал его, 25-летнего выпускника Гнесинки, и сказал: иди сюда! Сам иди, якобы ответил певец, который уже тогда знал себе цену.
И якобы Кончаловский хотел подставить в фильм музыку именно Градского, а в титрах указать другого, более «проходного» композитора. Что, конечно, вызвало у молодого певца бурю протеста, и в титры его вставили...
Творческую задачу перед Градским режиссер поставил трудновыполнимую: «Песни должны звучать профессионально, и в то же время необходимо создать иллюзию непрофессионализма, будто поет простой парень, ну, скажем, водитель автобуса». Градский справился блестяще. А потом оказался в не менее культовом режиссерском кинодебюте брата Кончаловского, Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» 1974 года — там он поет на титрах «Песню о корабле».
Работа в кино дала Градскому и главный его хит, «визитную карточку» — песню «Как молоды мы были». Примечательно, что вещь эту Александра Пахмутова и Николай Добронравов написали в 1975 году для фильма «Моя любовь на третьем курсе», который вышел в 1976-м, и если тогда кто-то и смотрел эту розовощекую комсомольскую чепуху, то сейчас она забыта напрочь, даже в русской «Википедии» странички про картину нет. Но первые строчки песни, «Оглянись, незнакомый прохожий...», спетые чистым звенящим голосом Градского, похоже, в ушах у всех навсегда. Певец утверждает, что тут сыграло роль стечение обстоятельств.
«Я записывался на «Мосфильме», пел в картине «Романс о влюбленных», когда ко мне подошел знакомый звукорежиссер и спросил, не хочу ли я записать песню еще для одного кинофильма. Вот тогда и познакомился с Александрой Николаевной. Идея была такова: люди после тяжелого трудового дня собираются у костра и поют эту сугубо лирическую песню. А я предложил немножко ее изменить — третий куплет петь на октаву выше. И Пахмутова специально под мой голос переделала аранжировку».
Тут надо бы напомнить, как сам Евгений Светланов пригласил Градского спеть в Большом театре Звездочета в опере «Золотой петушок». И о том, что Александр одним из немногих русских рок-музыкантов получил профессиональное композиторское образование, и не у кого-нибудь, а у Тихона Хренникова. И про то, что можно ежиться от его колючих фраз, на которые он мастак с юности (Градский, похоже, не признает авторитетов), но нельзя не разглядеть в нем высокого профессионала, мастера, которому все жанры по плечу и которому есть что сказать городу и миру.
Кстати, про авторитеты. Он и признанных иностранных звезд не всегда чтит, готов к пикировке и с ними. Уморительно рассказывал о том, как столкнулся, например, с Лайзой Миннелли в одном благотворительном проекте. «Она поет плохо, но женщина очень интересная...» Делалась запись, посвященная армянскому землетрясению 1988 года, участвовало множество мировых звезд, каждый артист должен был спеть по фразе в песне, которую специально написал Шарль Азнавур.
«Лайза шесть или семь раз спела, и все семь раз фальшиво. А я спел сразу. Тогда она меня спросила: «Ты откуда взялся такой?» Я говорю: «Из России». А она мне: «Этого быть не может, в России так не поют». Я ей опять: «Ну, из России я, чего ты привязалась?» Она тогда: «А ну скажи мне dirty words по-русски!» То есть, мол, выругайся. Дело в том, что у нее был близкий знакомый Михаил Барышников. И она, наверное, от него набралась русских изысков. Ну, я ей сказал все что думаю. А она тогда: «О, точно! Ты русский. Миша говорил то же самое». Пос-ле совместного выступления я уехал на разбитом такси в аэропорт и улетел домой. А она в огромном лимузине с девятью собаками, пятнадцатью телохранителями и четырьмя чемоданами направилась к себе в апартаменты. Вот такой шоу-бизнес. Чтобы быть богатым, не обязательно хорошо петь».
Сам он до сих пор звучит очень эффектно. В том числе в своих авторских песнях, с исполнением которых, правда, не частит. А жаль. Когда уходят со сцены оркестры, аккомпанирующие ему оперные арии, и берет он в руки гитару, оставаясь один на один с публикой, — вот тогда, кажется, и наступает главное. Наш «русский Паваротти» сочетает, на первый взгляд, несочетаемое: оперную подачу и ироничные тексты на злобу дня, практически публицистику. И ведь уживается это все, да еще как!
Кстати, живя всю свою жизнь на сцене как бы отдельно от других, Градский отдает должное именно тем товарищам по рок-цеху, которым есть что сказать. Вот его строки: «Не Андерса да Болена, / А Шевчука с Бутусовым / С базара понесут». Оказывается, не так уж далеки современные русские рокеры от Николая Алексеевича Некрасова. Равно как от Галича и других печальников русского народа.
И все-таки за Градским, в отличие от иных его коллег, не идет слава сугубо политического певца. Его посты не разносят сумасшедшими тиражами «Фейсбук» и прочие соцсети, его нравоучения не заполняют блоги фрондирующей радиостанции. Но само его присутствие где-то здесь, рядом, добавляет во взгляде на действительность иронии, сарказма, неприятия фальши и казенщины. Если хотите, смысла! Как в том старом анекдоте про диссидента, раздававшего на Красной площади чистые листки: «И так же все понятно».
А тем, кому непонятно, стоит вслушаться в его песни на концертах: «В России последние сто лет / Никто уж ни с кем не спорит, / Вот слово сказал — поносят, / Косою махнут и скосят. / Чуть высунул голову — сносят, / Не плача по волосам». Притом удивительно: и в песнях 1970-х, и в новых вещах — совершенно та же горько-ироническая интонация: «И надобно жить осторожно / И не рисковать острожно. / Поскольку любого можно... / Законно любого можно / Лишить и свободы и рая. / По-тихому — это можно... / По-быстрому — тоже можно... / Украсть — ну конечно, можно! / И лгать себе — в общем, можно, / Как пешкой, собой играя...»
Скажете, эксплуатация однажды найденного? Да нет, причина, думается, в другом: это не мы ли с вами наступаем на те же грабли, это не наша ли страна умудряется, меняясь неузнаваемо, не меняться ни на йоту, век от века наступая на те же грабли? А вы почему-то хотите совсем новых песен... Нет, это вопросы не к Градскому.
Да, кстати, были бы вы даже самой юной, прекрасной и талантливой девушкой — неужели не побежали бы за таким умным, ярким и мудрым дядькой? Да еще и имеющим свой Театр Градского, где таким вот молодым, талантливым открыта дорога?
Да я бы сам побежал.