Олимпийское «золото» в копилку сборной России кладут спортсмены разных национальностей
Когда невозмутимая Зульфия Чиншанло взяла в рывке 135 кг, мгновенно перейдя в разряд чемпионки Игр, ее тренер кричал в камеру почти по-русски: «Казахстан — намбер ван!» Ее история: родилась в Казахстане, уехала в Китай, но казахи, заметив первые ее успехи, позвали к себе и условия создали. Теперь вот Казахстан — намбер ван! А там ведь нашенские люди... И я радуюсь за Зульфию и за велогонщика Сашу Винокурова, выигравшего в Лондоне «золото» для Казахстана в свои без хвостика сорок. И за
А уж золотые наши дзюдоисты Арсен Галстян и Мансур Исаев — эти-то точно наши! Хотя в интернете есть слова не только радости и гордости... «Ладно еще кавказцы есть, — услышала вчера в метро, — не то совсем позорно выглядела бы Россия в сравнении с китайцами и США». Это намотали на ус двое кавказцев в остроносых ботинках, и оба вдруг кинулись уступать место полной даме — как же, теперь положение обязывает. На них Россия надеется, хотя в будничной жизни с ними не особенно церемонятся. Оскорбительное «чурка», думаю, им слышать приходилось. Хорошо, что сегодня горит олимпийский огонь, в свете которого очевидной становится истина: когда мы вместе, мы сильнее. И радостей, и гордости прибавляется всем и каждому.
Кстати, ровно 76 лет назад, 1 августа 1936 года, в Берлине открылись Игры ХI Олимпиады. Из дневника доктора Геббельса: «США сегодня выиграли три золотые медали, две из них — благодаря неграм. Это — позор. Белое человечество должно стыдиться. Но чего можно требовать от этой страны без культуры?»
Ответом на сетование Геббельса стало триумфальное выступление в нацистском Берлине чернокожего американца Джесси Оуэнса, завоевавшего четыре золотые медали и навсегда оставшегося в олимпийской истории среди величайших атлетов. А где там доктор Геббельс?
Смотришь на дорожки, видишь слезы триумфаторов и проигравших в эти дни в Лондоне и точно знаешь: мы уже абсолютно созрели, чтобы полюбить друг друга и зажить, наконец, большой дружной семьей. Потому что страшно подумать, на какой тонкой нити висит наша общая жизнь — одна комета покрупнее, одна эпидемия позлее — и ау, где мы все, кто нас помнит...