Эдвард Радзинский, писатель и знаменитый телевизионный рассказчик, однажды уже обращался к фигуре любимца семьи последнего российского самодержца. Тогда, впрочем, в двухчасовой передаче превалировал детективный акцент. Нам в подробностях рассказывали о событиях роковой ночи. Нагнеталась атмосфера ужаса и ожидания, съемочная камера металась по ночному дворцу (и двору) Юсуповых, будто глядя на все вокруг глазами раненого Распутина. Последний представал перед зрителями своего рода исчадием ада, от которого Россию спасали заговорщики-аристократы.
Между той передачей и нынешней - не только годы. Не только прожитый автором и зрителями отрезок истории современной России. Между ними еще и вышедшая за это время книга Радзинского о Распутине. Автор изучил множество архивных материалов, перелопатил горы мемуарной литературы, получил доступ к закрытым прежде источникам. От этого главный персонаж передачи "Крах империи. Убийство Распутина" (ОРТ), состоящей из четырех частей, получил новую глубину. Теперь эта фигура получилась сложной, противоречивой, лишенной былой однозначности (интриган, сластолюбец, алкоголик).
Две новые, очень важные краски привнес автор в портрет своего героя. Во-первых, Распутин предстает не только одиозной личностью. Анализируя открывшиеся в новых документах данные, Радзинский говорит и о том, что он не дал втянуть Россию в Балканскую войну. И, напротив, вскрывает неблаговидную роль царской семьи в формировании зловещего облика своего фаворита. В особенности достается главной благодетельнице Распутина - императрице.
Ученые, несомненно, поспорят с такой расстановкой акцентов. Монархисты посетуют на то, что царица тут представлена подчас скаредой и интриганкой. Публицисты увидят в показе Радзинским зловещей для России роли царской семьи сходство с тем, как трактовали у нас в последние два-три года роль другой, современной "семьи". Что бы ни говорили критики передачи, она - большой успех и автора, и ТВ в целом. Ведь довольно редко падкий на сенсации эфир добровольно отказывается от возможности стричь купоны с эффектной темы. Не обсасывает со всех сторон скабрезные подробности светских интриг. Не снимает сливки с личной трагедии известных лиц. Радзинский, который на первых порах, может быть, отдал некоторую дань намеренной театрализации своих программ, с годами работает все строже и глубже. А серьезностью своего взгляда на историю заражает и зрителей.
Последним повезло в том, что и программа "Екатерина Третья" (ТВЦ), состоящая из двух частей, сделана известным режиссером-документалистом Самарием Зеликиным - серьезным интерпретатором жизненной судьбы Е.Фурцевой. К ее 90-летию на экранах появилась целая россыпь передач. К сожалению, были среди них и такие, где взлеты и падения в карьере героини, попытки самоубийства, реальные и мнимые романы заслоняли то главное - высокое и драматическое, что было в биографии этой незаурядной женщины.
Зеликин с первых кадров включает в повествование цепь ярких ассоциаций. Он сравнивает свою героиню с героинями знаменитых довоенных лент - "Член правительства" и "Светлый путь". Образы, созданные на экране Верой Марецкой и Любовью Орловой, становятся своего рода ключом для расшифровки того, что произошло в реальности с активной комсомолкой из Вышнего Волочка. Классическая сцена выступления простой деревенской женщины с высокой трибуны с многократно повторяемым ею вопросом: "Зачем я здесь?" из фильма "Член правительства", как и бравурные эпизоды трудового героизма ткачихи под заразительную музыку Дунаевского из "Светлого пути" - объясняют многое из того, что произошло затем в жизни всеобщей любимицы "Катеринки".
Эти кадры, показанные в начале передачи, позволяют точнее постичь непростую эволюцию Фурцевой. Нынешнему зрителю, успевшему привыкнуть к политической свободе, не понять, как можно было рьяно выполнять малопочтенные, часто противоречивые установки партии. Да еще делать это с искренним энтузиазмом, с пылом молодой души. Но когда в 1957-м наступил решающий час, Фурцева сделала свой выбор. Тот, который позволил удержать страну от возврата к сталинизму. Наша героиня столкнулась и с черной неблагодарностью, и с предательством товарищей по партии, подглядыванием и подслушиванием - таким стал финал ее политической карьеры...
Вся вторая часть передачи, названная "Начальница культуры", посвящена последним четырнадцати годам Фурцевой, когда ее, изгнанную из большой политики, "бросили" руководить искусством. Для любого другого человека такое назначение означало бы медленную смерть. Но - не для Фурцевой. Прошло уже почти тридцать лет со дня ее кончины, однако по-прежнему многие деятели нашей культуры утверждают, что не было в истории страны министра лучше, чем она...
Эти две программы минувшей недели объединяет не только значимость исторических событий и масштаб занятых в них человеческих фигур. Они примечательны еще и тем, что сделаны подлинными мастерами телевизионного искусства. Рассказывая о своих героях, создатели экранных портретов не оценивают их по простейшей схеме "хороший-плохой", "черное-белое", а пытаются понять реальную сложность характеров и времени.