Почему российская глубинка стала жертвой реформы здравоохранения
Правящая партия теряет почву под ногами. Многолетняя выборная статистика показывает: в российских селах доля избирателей, стабильно голосующих за действующую власть, всегда была значительно выше, чем в городах. Но сегодня Счетная палата России констатирует повышенную «убыль избирателей» именно на селе — из-за сокращения там инфраструктуры здравоохранения.
В июле председатель Счетной палаты Татьяна Голикова, возглавлявшая до 2012 года Минздравсоцразвития, должна обнародовать комплексные результаты проверки, которая проводилась по поручению президента Владимира Путина. Меж тем предварительный ее доклад в Госдуме вскрыл весьма неприглядную картину: в сельских регионах быстрыми темпами растет смертность населения. Например, в селах Псковской области уровень смертности в 2015 году составил 22,6 человека на тысячу жителей — при средней по стране смертности в 13 человек на ту же тысячу жителей.
О том же говорят другие источники. В Ставропольском крае, по данным местной статистики, младенческая смертность в сельской местности на 14,3% выше, чем в городах, — соответственно 7,7 и 8,8 случая на тысячу благополучных родов. Еще хуже с материнской смертностью: в городах — 8,9, в селах — 13,6 человека на тысячу.
Причина очевидная: на селе медицинская помощь недоступней. Как утверждают эксперты Фонда независимого мониторинга «Здоровье», в 2012-2015 годах число амбулаторных посещений селянами сократилось примерно на 39 млн — в сравнении с аналогичным периодом прежних лет. Агентство «Красная строка» информирует, что в Орловской области из имевшихся когда-то 133 амбулаторно-поликлинических учреждений ныне осталось 85, а больничных коек в местных стационарах — 7,5 тысячи вместо прежних 12,7 тысячи. Неудивительно, что смертность в 2015 году здесь в сравнении с советскими временами выросла на 26,4% — до 16,4 человека на тысячу жителей вместо прежних 13 человек. И опять чиновникам от медицины портят статотчетность в основном сельские жители.
И так практически по всей российской провинции. «Из 130 тысяч сельских населенных пунктов только 45 тысяч имеют те или иные формы оказания медицинской помощи, в остальных нет ничего», — докладывала в Госдуме Татьяна Голикова о последствиях «оптимизации здравоохранения».
Даже Минздрав, который разработал и внедряет такую реформу в отрасли, похоже, обеспокоился кладбищенской статистикой. И даже принимает меры: в Пермском крае, например, где за последние два года сократилось 30 лечебных учреждений, а смертность выросла на 4,3%, местные больницы получили указание из краевого центра, что «на одном терапевтическом участке не должно быть превышения рекомендованных Минздравом РФ показателей, а именно — не более одного умершего и не более 11 вызовов скорой медицинской помощи в неделю». Вероятно, аналогичные руководящие директивы рассылаются и по другим субъектам РФ.
В общем, живи как хочешь, но не болей. Все равно лечить некому. При этом, по данным министра здравоохранения Вероники Скворцовой, врачей в стране более чем достаточно — около 650 тысяч. «Нам не нужно расширять количество врачей, но нам очень важно устранить те дисбалансы кадровые, которые формировались с 1960-1970-х годов», — смотрит в глубь проблемы министр. По ее оценке, в стране переизбыток гинекологов, урологов, стоматологов. И дефицит врачей первичного звена, общих хирургов, реаниматологов, фтизиатров, врачей скорой помощи.
Но ведь сокращают, перепрофилируют и ликвидируют по всей стране именно первичные учреждения здравоохранения — поликлиники, амбулатории, больницы общего профиля. И в первую очередь — на селе. Где же логика? Чиновники говорят, что, мол, все равно серьезной медицинской помощи там получить невозможно — нет ни оборудования, ни специалистов. Да и пациентов там почти нет, мол, село обезлюдело.
И это правда: по данным переписи 2010 года, в России сельских населенных пунктов с числом жителей от 1 до 10 человек было 36 209, с населением от 11 до 50 человек — еще 32 749, а вообще без населения — 19 439.
Учтем, что всего сельских населенных пунктов в тот год числилось в России 153 125. То есть более половины деревень и хуторов еще шесть лет назад были практически безлюдными. Куда там врача с медсестрой и санитаркой посылать, не говоря уже о содержании больницы!
Получается, чиновники правильно говорят о нецелесообразности сохранения там медицинской инфраструктуры? Но если взглянуть на выморочные деревни в единый день выборов, то окажется, что каждый здешний житель очень дорог и нужен власти. К ним и агитаторов пришлют, и избирательный участок соорудят чин чинарем — с музыкой и работающим буфетом. А если там вообще из жителей остались почтенные старцы, то к ним специальный автобус подгонят для персональной доставки к избирательной урне и обратно — лишь бы исполнили гражданский долг, проголосовали за кого надо! И никаких разговоров о «нецелесообразности». То есть можем, когда хотим! Но попробуй уже на следующий день вызвать в такую деревню скорую помощь — не докличешься!
Причем дело не только в деньгах, хотя одна из причин нынешнего реформирования здравоохранения — желание правительства сэкономить до 2018 года 150 млрд рублей.
В Канаде, которую во всем мире считают страной с наилучшим общенародным — бесплатным! — здравоохранением, на каждые 10 тысяч жителей приходится лишь 19 врачей — и это против 43 в России. И ничего, канадцы-эскулапы справляются! Хотя жалуются на очереди к «терапевтам первичного медицинского ухода», которые составляют 51% всех практикующих терапевтов страны. У нас бы их назвали семейными докторами. Именно к ним обращаются все канадцы, нуждающиеся в медицинской помощи. Те ставят первичный диагноз, назначают лечение, при необходимости направляют больных к профильным специалистам, контролируют выписку лекарств и т. д.
Приема у такого терапевта приходится ждать. К тому же его нельзя вызвать на дом — больной должен прийти (приехать) сам. Но есть возможность при недомогании позвонить в Info-Sante и получить консультацию по телефону. Эта услуга экономит немало времени и врачам, и пациентам. А если ситуация серьезная, больной звонит по 911, к нему прибывает бригада скорой помощи и доставляет для лечения в стационар — благо канадские автострады, в отличие от российских проселков, позволяют это сделать быстро.
Результат: продолжительность жизни канадцев составляет 78,6 года (81,4 года для женщин и 75,8 года для мужчин), что является одним из самых высоких показателей среди развитых стран. Уровень младенческой смертности в 1996 году составил 5,6 на тысячу новорожденных младенцев — вдвое меньше российского показателя.
А в Австралии, где сопоставимые с российскими масштабы и расстояния, действует такая же система семейных докторов (врачей общей практики — ВОП), параллельно существует и Королевская служба летающих докторов (RFDS). Эта страна считается пионером создания службы санитарной авиации, и на одной из австралийских банкнот запечатлен портрет основателя этой службы — доктора Джона Флинна. Что позволяет австралийским медикам справляться со своей работой всего при 10 врачах на 10 тысяч жителей!
То есть основная беда российского здравоохранения — не недостаток врачей, а невозможность вовремя проконсультироваться со специалистом при недомогании, а в серьезных случаях вызвать скорую в любую отдаленную деревню. Но ведь наша страна уже сегодня считается «насквозь телефонизированной», а в последние годы стала одним из мировых лидеров по доле пользователей интернета — то есть первичный медосмотр больного по «Скайпу» может и должен становиться общеупотребительной процедурой. Но не становится.
Не решается и проблема обеспечения медицинским транспортом для перевозки тяжелых больных, не имеющих высоких званий и должностей (хотя для чиновников даже заказ вертолета не проблема). Так, может быть, не нужно торопиться с экономией в 150 млрд рублей на народной медицине, а хотя бы часть этих денег перенаправить на материально-техническое обеспечение продолжающейся реформы здравоохранения?
Дмитрий Медведев на съезде «Единой России» заявил, что власть не будет жалеть денег на поддержку аграрного производства — в этом году на развитие сельского хозяйства направляется 215 млрд рублей. Глава правительства подчеркнул, что эта отрасль ныне является «особой гордостью», одним из самых успешных секторов российской экономики, «объемы производства в котором растут пять лет подряд». Так не пора ли хотя бы небольшую часть растущих аграрных прибылей вложить в сохранение здоровья самих аграриев?
P.S. Еще одной серьезной проблемой в российском Минздраве считают нежелание квалифицированных медиков ехать на работу в глубинку. Для привлечения их некоторые региональные власти идут на выплату немалых подъемных, предоставление льгот по ипотеке и т. д. Идут разговоры об изменении законодательства — с тем чтобы вернуть принудительное распределение выпускникам медвузов.
Но в стране давно действует и показал высокую эффективность вахтовый метод привлечения самых лучших кадров в самые отдаленные места. На нем держатся две трети российской нефте- и газодобычи и не только. Конкурс на такую работу в «Роснефти» или «Газпроме» — месяц на вахте, месяц дома — как в хороший вуз. А чем медики хуже?