По мнению Александра Исаевича, "президент отлично понимает все неимоверные трудности, и внутренние, и внешние, которые достались ему в наследство и которые сегодня надо разгребать". Писатель отметил "чрезвычайную осмотрительность и взвешенность его решений и суждений. Вообще, у него живой ум и быстрая сообразительность, у него - никакой личной жажды власти, упоения властью... этого совсем нет. Он действительно занят интересами дела напряженно. Напряженно, потому что сами задачи исключительно напряженные".
Солженицын признался, что его порадовал в президентском послании пункт, который кому-то казался проходным: "Самоуправление есть фундамент нашего существования. Так это непроходная фраза. Он действительно так понимает и так знает. Здесь мы сошлись невероятно".
На вопрос, в чем писатель и президент согласны друг с другом, а в чем, возможно, расходятся, Солженицын привел два примера. "В чем мы согласны. В том, что Россия страдает от разрыва культурного пространства. Телевидение заменяет все, как Господь Бог, все заменяет... Но оно не представляет нам замены культурного общения. А еще добавить если, что теперь даже письмо дорогое, не то что телефонный разговор, не то что личная поездка... Вот эта разорванность культурного пространства ужасающа. Она нуждается в преодолении в первую очередь. И это президента мысль, что это нужно пытаться сделать. Мы должны восстановить (культурное пространство. -Ред.), иначе мы не страна, мы не одна страна... Пример нашего расхождения. Я не согласен с ходом той государственной реформы, которую президент начал этой весной, этим летом. Я считаю, что Совет Федерации не следует распускать... Что, несомненно, надо сделать, и что президент уже начал делать - это заменить выборность глав субъектов Федерации их назначаемостью. В Конституции никакой выборности нет. Это с барского плеча Ельцин дарил выборность тому, другому, третьему, потом больше, ища себе союзников. Вот тебе выборность, а ты будешь моим союзником. Это не может быть выборным, потому что это ведет к разрыву, мы расползаемся, мы продолжаем расползаться. Нам кажется, что вот Советский Союз распался, а Россия не может распасться. Еще как может. Еще как может..."
"У нас был очень живой диалог, - рассказывает писатель. - Иногда он возражал, иногда соглашался. Ряд моих предложений он зафиксировал. А часть я зафиксировал его возражений, поправляя себя. Это был очень полезный диалог".
О направлении разговора можно судить и по такому признанию Александра Исаевича: "Я страдаю от того, что наше нынешнее государство основано на воровском фундаменте и с воровской идеологией.... У нас была национальная идеология: воруйте сколько проглотите. От этого начального рубежа мы не можем оздоровиться прежде, чем исправим начальный рубеж. Не можем. Мы не можем исправить сейчас своей репутации в мировом масштабе. Какие бы мы ни проводили международные встречи, а на нас поставлено клеймо: это государство, пропитанное воровством, аппарат пропитан взяточничеством, основан на грабеже...От этого надо как-то избавляться. Это большая проблема, но она над нами висит. Она на самом деле пронизывает и гнетет нас".
"Я считаю, что встреча была очень полезна и нужна, - повторяет писатель. - Я благодарен, что президент нашел время приехать и побеседовать. Во всяком случае, я сегодня еще полон ею".
С тех пор, как Солженицын вернулся в Россию, его отношения с властью складывались очень непросто. Первоначальная взаимная приязнь и надежды на взаимопонимание вскоре сменились явным охлаждением. Этому способствовала и резкая критика писателем политики Кремля последних десяти лет. Но, как мы видим, политика меняется. Меняются и отношения власти и нобелевского лауреата. И нынешний оптимизм вечного "диссидента" и скептика - это серьезный знак надежды.