- В детстве фантастическим жанром увлечены практически все, а потом интерес пропадает. Получается, фантастика - чтение для определенного возраста?
- Я бы сказал, что люди делятся на тех, кто фантастику любит, и тех, кто не знает, что такое фантастика. Для многих этот жанр сводится к приключениям, стрельбе, погоням на космических кораблях - чему-то очень яркому и очень пустому. Часто в сознании фиксируется: фантастика - это для детей, а я вырос и не буду ее читать. Действительно, дайте Жюля Верна взрослому человеку - он скажет, что это ужасно. Видимо, людям не попались фантастические книги, которые "взрослели" бы вместе с ними.
- Вам в этом плане повезло?
- Я довольно быстро подсел на братьев Стругацких. Книги у них самые разные, и, проглотив поначалу что-то легкое и почти детское - ту же "Страну багровых туч", я перешел к вещам более серьезным. И у других авторов попадались книги, которые с годами только повышали интерес к жанру. Классе в восьмом кто-то дал мне "Хранителей" - первый том "Властелина колец". Он вышел в "Детской литературе" в сокращенном виде и был замаскирован под сказку, с веселенькими рисунками на обложке... Я взял с пренебрежением: я взрослый человек, мне пятнадцать лет, а тут какая-то детская фигня. Но после пяти страниц погрузился, нырнул... Вот такие книги заставляют относиться к фантастике серьезно.
- Но профессию после школы выбрали "земную" - врач-психиатр.
- Дань семейной традиции: у меня отец - психиатр, в доме было много книг по этой специальности, и вообще вся семья врачебная. Если честно, я пошел по пути наименьшего сопротивления. У нас же возрождается традиция цеховых обществ, когда дети продолжают профессию родителей. Дети известных актеров вынуждены играть в кино, дети режиссеров - это кино снимать, детям политиков приходится идти в политику...
- То есть уходом в писатели вы родителей огорчили?
- Поначалу - да. Когда я стал писать, они рассматривали это как хобби: нравится - балуйся, но профессия должна быть нормальная. Чтобы и зарплата, и отпуск, и пенсия... А когда я заявил, что не буду работать по специальности и вообще работать не буду, а только книжки писать, они пришли в ужас. Хотя к тому моменту я уже достаточно публиковался и зарабатывал... К счастью, у меня есть старший брат-врач - утешение для родителей. Правда, сейчас он вздыхает: "Эх, надо было мне тоже книжки писать!"
- А вам как врачу не кажется, что "Ночной дозор", "Дневной дозор" и тому подобные книги о потусторонних мирах вредят людям с нестабильной психикой? Наверняка есть читатели, всерьез верящие в магов, вампиров, ведьм и прочих ваших персонажей...
- Я сталкивался с этим. Иногда приходят письма: "Моя сестра - "темная иная", что делать?" Или: "Скажите, как попасть в "иные"? Но больные люди выстраивают искаженную картину мироздания сами, а не из чужих книг. Когда вышли "Страдания юного Вертера", это породило волну юношеских самоубийств. Все сильные книги так или иначе несут свою идеологию и формируют сознание - в революционном ли духе, в духе ли мизантропии...
- Оба ваших "Дозора" экранизированы. Я видела "Дневной": по сравнению с книгой фильм, скажем так, очень сильно проигрывает.
- Мне, конечно, тоже книга нравится больше (смеется). Но у кино свои законы, и дословно перенести ее на экран оказалось невозможно. Никто не ставил цели выпендриться и специально поменять сюжет. Буквальное следование тексту привело бы к пятичасовой картине, поэтому пришлось импровизировать на ходу. Возможно, все-таки сделают телесериал гораздо ближе к тексту: после съемки двух "Дозоров" остался отснятый материал - часов на десять. Сейчас планируются экранизации романов "Геном" и "Черновик". Есть и голливудские планы - снять "Ночной дозор-3", хотя они медленно выполняются.
- Не боитесь запомниться читателям только как автор "Дозоров"?
- У каждого писателя какая-то вещь популярнее других, и это не всегда зависит от ее качества. Конан Дойл рвал на себе волосы, когда от него требовали продолжения "Шерлока Холмса". Убеждал, что у него есть гораздо лучшие произведения - "Белый отряд", "Подвиги бригадира Жерара". Но народ отвечал: нет, давайте Холмса! У меня есть риск оказаться в похожей ситуации, поэтому продолжаю писать другое. Сейчас на Западе стали издавать не только "Дозоры", но и "Спектр", "Танцы на снегу"...
- Некоторые ваши книги - тот же "Дневной дозор" - написаны в соавторстве. Вы это делаете для разнообразия?
- В первую очередь поэтому: писать с друзьями интересно. Как-то в Алма-Ате ко мне пришел Юлий Буркин и говорит: "Хочу написать книжку в подарок своим детям. Но я про детей писать не умею, давай вместе. У меня и сюжет готов - это роман ужасов". "Ну, - говорю, - и подарочек". В итоге получился роман юмористический, а сейчас Юлий пишет продолжение - уже вместе со своим сыном. Может быть, и я подключусь.
- А для своего сына не пишете? Хорошей детской фантастики сейчас явно не хватает.
- Артемию пока два с половиной года, но обязательно буду для него писать. Со сказками, с фантастикой для детей у нас очень плохо. По сути, после Николая Носова остался Крапивин, а остальное - "гаррипоттеровские" клоны: берется сюжет Роулинг и переносится на нашу почву.
- Когда-то вы были на семинаре молодых писателей вместе с Алексеем Ивановым. Он тоже начинал как фантаст, а теперь известный автор исторических романов. Вам никогда не хотелось выйти за рамки фантастического жанра?
Что касается моего "выхода за фантастические границы", то я не вижу в этом необходимости. То, что мне хочется написать, я легко делаю с помощью средств, которые дает фантастика. Доказать, что смогу сделать то же самое без нее? Я на 99% уверен, что получится. Но кататься на двухколесном велосипеде все равно сложнее, чем пересаживаться на трехколесный и писать в реалистическом жанре. Единственное, что было бы интересно, - написать классический детектив. Без мистики, фантастики, бандитов на "мерседесах" и олигархов с Рублевки. То, что сейчас называют детективами, - это по большей части унылые криминальные романы с мрачными персонажами, не вызывающими ни сочувствия, ни интереса...
- Вы стали самым молодым лауреатом премии "Аэлита", присуждаемой за вклад в развитие фантастики. Насколько важны для вас литературные премии и другие оценки писательского труда - отзывы критиков, например?
- Сначала я получил награду под названием "Старт", которую присуждают вместе с "Аэлитой", - как фантаст начинающий, а всего через несколько лет "Аэлиту" мне дали за "общий вклад". Хотя обычно ее получают люди пожилые и заслуженные. Премии - вещь приятная, стимулирующая. Положительные критические отзывы тоже приятны, поскольку льстят самолюбию. Отрицательные - раздражают: ясно, что критик - полный дурак и ничего в литературе не понимает (смеется). Очень редко встречается негативный критический разбор, после которого автор хватается за голову: "Да ведь он прав!" Мне куда важнее мнение коллег: когда я знаю, что человек умеет писать сам, - это другое дело. У нас много знающих фантастов - Олег Дивов, Александр Громов, Марина и Сергей Дьяченко...
- Помимо фантастики остаются время и силы на что-то еще?
- Если говорить о хобби, то я собираю фигурки мышей, их уже штук 300 - 400. Семья - тоже хобби, которое требует много времени (смеется). Люблю пару раз в год выбраться в Европу, хотя вообще я человек домашний: нравится посмотреть кино, почитать, поиграть в компьютерные игрушки. Готовить люблю, хотя и не назову себя великим кулинаром.
СПРАВКА "ТРУДА"
Сергей Лукьяненко - писатель-фантаст, родился 11 апреля 1968 года в городе Джамбул, Казахстан. Начал публиковаться на рубеже 80 - 90-х годов. Известность принесли повести: "Рыцари сорока островов" (1990), трилогия: "Линия Грез" (1995) - "Императоры Иллюзий" (1995) - "Тени снов" (1998), которую критики окрестили философско-космической оперой. Роман "Лабиринт отражений" (1996) стал культовой книгой в русском интернете - только с одного сайта ее скачало более ста тысяч пользователей. Но самыми популярными стали романы "Ночной дозор" (1998) и "Дневной дозор" (1999), по которым сняты одноименные блокбастеры (2004 и 2006 годов соответственно). Свой жанр писатель определяет, как "фантастику жесткого действия". Лукьяненко женат, воспитывает сына. Держит домашних животных - двух йоркширских терьеров. Курит трубку.