Самая большая зарплата сотрудников РАН - 2100 рублей. А кондуктор автобуса зарабатывает уже 3500, разносчик телеграмм - 3700, киоскер - 5000. Результат: в академических институтах почти не осталось сотрудников моложе 40 лет.
- Владимир Александрович, сначала ответьте: кадры высшей квалификации - это кто?
- Например, в науке - доктора наук. Среди рабочих - так называемые файн-мастера. По-нашему, золотые руки. Был даже фильм, где Баталов сыграл роль такого файн-мастера, без которого доктора наук не смогли бы ничего сделать.
- Вы о фильме "Москва слезам не верит"?
- Именно. Теперь прослойка файн-мастеров, не будучи востребованной, практически исчезла. Сохранились единицы в работающих отраслях - газовой, нефтяной...
Приведенные Минтрудом цифры свидетельствуют о резком снижении качества производительных сил, включая рабочий класс, ИТР, ученых, и как следствие - о деградации нашего общества.
- То есть прежде такого отставания от развитых стран не было?
- Да, мы сами относились к числу индустриально развитых стран. В 70-е годы наш научный потенциал составлял четверть мирового, а в фундаментальной науке оценивался еще выше. Треть мировых открытий XX века принадлежит СССР. По целым направлениям, таким, как ядерная физика, исследование космоса, оптика, биофизика, советские ученые занимали ведущие места. Достижения в области математики вообще уникальны. А рабочий класс считался самым образованным. Особенно - в военно-промышленном комплексе.
- Откуда же в те годы возник анекдот: "На сколько лет мы отстали от Японии? - Навсегда"?
- Это уже к вопросу о квалификации других кадров - руководящих. В стране вместо экономической политики царила идеология. У нас было плохое качество промышленных товаров, да и те были в дефиците. Да, мы помогали всем братьям в мире делать революцию, на что тратили огромные средства. Но наука, безусловно, была передовой. И та же Япония обращалась в Госкомизобретений с предложением выкупить у нас фонд отказных решений по забракованным изобретениям.
- Может, это тоже анекдот?
- Это правда. Там действительно содержатся золотые крупинки. На Руси всегда было много чудаков-изобретателей.
- Что же стало с нашими квалифицированными кадрами?
- За последние полтора десятка лет в науке произошли необратимые процессы. Даже утечка капиталов не так разорила страну, как утечка умов. Минпромнауки считает: потеря каждого ученого обходится стране в 300 тысяч долларов. Из науки ушли примерно 2,4 миллиона человек. Эмигрировали из России свыше 1,5 миллиона докторов и кандидатов наук. По большей части - молодые и перспективные. Кто-то работает за рубежом "вахтовым методом". В лучших американских университетах - Гарвард, Массачусетс, Беркли - математику преподают профессора из МГУ. Своей стране они оказались не нужны.
Как-то в московском троллейбусе я прочитал объявление, приглашавшее на работу кондуктора. Предлагаемая зарплата - 2200 рублей. Профессор с мировым именем получал тогда 1650. Не имея побочных доходов, он, конечно, был не в состоянии прокормить семью. А специалистам нужен не только достаток, но и профессиональный рост, и профессиональная среда. Для многих встал вопрос: либо отъезд за рубеж, либо профессиональная деградация.
И сегодня ученые остаются на положении людей второго сорта. Унижение интеллекта носит прямо-таки демонстративный характер. Самая большая зарплата сотрудников РАН - 2100 рублей. А кондуктор автобуса зарабатывает уже 3500, разносчик телеграмм - 3700, киоскер - 5000. Результат: в академических институтах почти не осталось сотрудников моложе 40 лет. Целое поколение потеряно для науки.
Главная причина - мизерное финансирование. Опыт передовых в технологическом отношении стран показывает, что доля государственных ассигнований на науку не может быть ниже 2 процентов ВВП. В Израиле она составляет 3,5 процента, в Японии и США - примерно по 3. В России этот показатель дошел до 0,34. Объем финансирования отечественной науки в расчете на одного сотрудника - в 50 - 100 раз ниже, чем в развитых странах. Нет денег на эксперименты. Приходят в негодность уникальные установки, распадаются прославленные научные школы, которые формируются годами. Людей, достигших высшей квалификации, опустили на социальное дно, перевели в разряд люмпенов.
- Всевозможные гранты - это поддержка нашим ученым, специалистам?
- Это скупка задешево наших ноу-хау. Так в блокадном Ленинграде меняли бриллиант на буханку хлеба.
- Значит ли, что, потеряв интеллектуальный потенциал, мы обречены на отсталость и нам нечего рассчитывать на лучшую жизнь?
- У нас ведь не только в науке разгром. Из-за приватизации по-чубайсовски мы лишились наукоемких производств. Больше всего пострадала "оборонка". А ведь любая военная продукция, которая выпускалась на отечественных компонентах и материалах, соответствовала мировому уровню. Например, композитные материалы, которые применяются в авиации или в ракетостроении, превосходили западные образцы. Америке и сейчас до них далеко. И гидроприводы на самолетах компании "Боинг" сделаны в России, на Ковровском электромеханическом заводе (КЭМЗ). Их покупает французская компания и ставит свой товарный знак "Made in France".
В целом ущерб, нанесенный России приватизацией, в два с лишним раза превысил материальные потери в Отечественной войне. Десятки тысяч предприятий проданы или ликвидированы. Например, НИИ "Графит", выпускающий специальную технологию и материалы для ядерных установок, скуплен американскими компаниями. Теперь эта продукция производится по заказу Пентагона.
На знаменитом Кировском заводе закрыт 12-й цех - ремонт атомных двигателей подводных лодок, остановлен 8-й цех - производство уникальных гаубиц. Зато на машиностроительном предприятии в Словакии эти же гаубицы производят по нашей технологии и на нашем оборудовании для армий стран НАТО.
Станкозавод имени Серго Орджоникидзе, выпускавший станки с ЧПУ, куплен банками за 3,5 миллиона долларов при реальной стоимости 650 миллионов. Новые хозяева остановили производство, разогнали рабочих, а пустые цеха сдают в аренду под оптовые склады.
Разрушив "оборонку", мы потеряли самую квалифицированную рабочую силу. Когда в 2001 году некоторые предприятия получили госзаказы, они столкнулись с острой нехваткой специалистов. А ведь оборонные технологии на 90 процентов - двойного назначения. У нас была высокого уровня спецхимия - почему бы ее не использовать в производстве фотосредств, стиральных порошков? Затем и нужны ученые, чтобы адаптировать производство к реальным нуждам. Но предложенная программа конверсии была идеологически неправильной. На станках, способных изготовлять мельчайшие детали, заставляли делать грубые бытовые приборы, а танковый завод - выпускать кастрюли. Мы сами могли производить всю бытовую электронику. Но, ориентируясь на создание больших машин, не развивали малые, которые привели к созданию персонального компьютера. Поэтому здесь мы отстали.
Сегодня страны, не имеющие опережающего развития науки, обречены на отставание. Интеллектуальный потенциал становится стратегическим ресурсом. Потому Запад и США с такой готовностью принимают наших специалистов, многие из которых привозят с собой высокотехнологичные разработки. Они достаются зарубежным фирмам за бесценок, а приносят миллиарды прибыли. Тем временем в России растут неграмотные дети...
- У меня к вам как раз вопрос по реформе образования. На ваш взгляд, туда ли мы движемся?
- Когда-то нашу систему образования ЮНЕСКО признала одной из лучших в мире. Многое из нее с успехом позаимствовала Япония. И выпускники МГУ, МФТИ, МИФИ, МАИ, МВТУ по качеству подготовки были выше, чем сверстники за границей. Принятый в 1992 году новый федеральный закон, в соответствии с которым обязательное среднее образование заменялось девятилетним, отбросил нас на 40 лет назад. Теперь в основной школе (девятилетке) на изучение физики отводится меньше времени, чем в семиклассном коммерческом училище царской России в 1913 году, когда о научно-техническом прогрессе и не слышали. И математики стало меньше. А физика и математика - это как раз то, в чем мы традиционно сильны. Но при этом нагрузка в школе выросла примерно в 2 раза - за счет "паразитических" предметов.
По-моему, единственное, что требовало усовершенствования, - это учебные программы. А в организационном плане ничего не надо было трогать. Столько шума вокруг внедряемого единого госэкзамена - а смысл? В том виде, как предлагает Минобразования, его нет ни в одной успешной стране. В США проводится общий национальный тест на знание школьной программы, но каждый вуз принимает студентов по собственным принципам. Во Франции единый экзамен сдают выпускные классы, но в институты зачисляют после специальной двухгодичной подготовки. Япония еще 4 года назад отказалась от единого госэкзамена, заметив, что за 6 лет его проведения уровень образования серьезно упал. Сейчас там вернулись к нормальной системе: экзамен на аттестат зрелости в школе и отдельно - вступительный в вуз. Почему мы не учимся на чужих ошибках?
В 1980 году на 10 тысяч населения у нас приходилось 219 студентов - это пятое место в мире. Теперь мы скатились на позорное 26-е место. И, похоже, на этом не остановимся. Школа все больше коммерциализируется, уже 51 процент студентов платит за обучение в вузах.
Реформаторы сочли, что нам нужно не фундаментальное образование, а разностороннее развитие личности. И тот же Сорос, изъявив желание помочь российскому образованию, направил свои миллионы не на компьютеризацию, что было бы чрезвычайно полезно, а на создание учебников по истории и литературе - идеологическим предметам. Но в интересах ли России?
Сейчас идут жаркие споры: как эффективнее использовать профицит бюджета? Да направьте в науку и образование! И нами, и американцами давно подсчитано, что в этих отраслях капвложения дают до 40 процентов роста ВВП. Отдача выше, чем от вложения в нефть, газ, да куда угодно. Через 5 - 7 лет это обеспечит рывок в развитии экономики и науки. Так поступают страны, которые хотят вырваться вперед, - Китай, Южная Корея и другие "тигры". А Россия лишается своего главного преимущества - высокого интеллектуального потенциала.