В Москве с единственным концертом выступил один из самых знаменитых симфонических оркестров мира – Израильский филармонический, которому в эти дни исполняется 75 лет. Для нас этот коллектив – не просто желанный гастролер, ведь 50 процентов его музыкантов – выходцы из бывшего СССР.
Об этом рассказал перед концертом всемирно прославленный дирижер Зубин Мета, бессменно руководящий оркестром с 1969 года. Гастролям в столичном зале Чайковского был придан характер государственного визита: сцену украшали флаги России и Израиля, а в своем предваряющем слове израильский посол Дорит Голендер сказала о «потрясающем сотрудничестве с министерством культуры России и другими организациями, помогавшими устроить концертную поездку». А представитель Российской академии художеств вручил дирижеру диплом и мантию Почетного доктора РАХ. Неожиданно (вроде бы г-н Мета в изобразительных искусствах не так прославлен, как в музыкальном), но все равно приятно.
Конечно, самый яркий пример «потрясающего сотрудничества» показали в этот вечер оркестр и наш известный пианист Денис Мацуев, сыгравшие Первый концерт Чайковского. Перед выходом на сцену Зубин Мета рассказал, что репетиции этого произведения словно вернули его на 30 лет назад, когда, находясь во главе Нью-Йоркского филармонического оркестра, он записал концерт с легендарным советским пианистом Эмилем Гилельсом. «На ту запись нам пришлось испрашивать разрешения у Госконцерта, – поделился дирижер. – Гилельс получил за нее 600 долларов, с финансовой точки зрения это было ужасно, но нас грела мысль, что мы помогли великому музыканту записать великое произведение».
Мета признался, что впервые встретился с Денисом два года назад во Флоренции, играя Третий концерт Рахманинова. Российский музыкант так очаровал сердца всех оркестрантов, что с тех пор и Израильский филармонический, и сам Зубин Мета открыты для сотрудничества с ним.
Чайковского музыканты сыграли действительно увлеченно, хотя временами не без лихой небрежности.
Кроме того, в программу вечера вошли «Эгмонт» и Седьмая симфония Бетховена. В Бетховене израильтяне, как ни странно, подчеркнули не столько проломную эмоциональную силу, сколько немецкую упертость и методичную ритмичность. Нельзя сказать, что великого композитора этим активно принизили, но то, что поубавили его вселенской широты – для многих слушателей факт.
