Крупнейший физик среди богатейших людей планеты продолжает самый захватывающий эксперимент, который когда-либо был поставлен над мировым научным сообществом. В Женеве состоялась церемония вручения премии Мильнера Fundamental Physics Prize (FPP). На сей раз эту самую значительную (3 млн долларов) в мире научную награду получил выходец из СССР Александр Поляков, широко известный узкому кругу специалистов автор ряда ключевых открытий в области квантовой теории поля и теории струн.
Выпускник МФТИ и член-корреспондент РАН в 39 лет, Поляков с 1989 года работает в Принстонском университете, он один из самых цитируемых русскоязычных ученых наших дней.
По регламенту «мильнеровки» победителя определяет комиссия из лауреатов FPP прошлых лет (в настоящий момент их всего девять, и все они — победители прошлого года, когда премия была вручена впервые), а номинантами являются пятеро прошлогодних лауреатов другой премии Мильнера, Physics Frontiers Prize. Поэтому в список претендентов этого года помимо Полякова входили ученые, открывшие новый класс материалов — топологические изоляторы: Чарльз Кейн, Лоуренс Моленкамп и Шоучэн Чжан, а также «суперструнщик» Джозеф Полчинский. Размер вознаграждения каждого из этих четверых — 300 тысяч долларов — еще раз напомнил нам, что конкретно понимают физики, когда используют выражение «на порядок меньше».
Впрочем, с порядками в фонде Мильнера оперируют аккуратно, хорошо понимая, что наука делается молодыми. Поэтому чек за ежегодную «молодежную мильнеровку», New Horizons, стоит не 30, а все 100 тысяч. На этот раз ее лауреатами стали Никлас Бейсерт из Института теоретической физики в Цюрихе, Давид Гайотто из Института теоретической физики в Онтарио и Зохар Комаргодский из Института имени Вайцмана в Израиле.
Апофеозом церемонии, которую вел голливудский актер Морган Фримен (и не случайно: он продюсер и ведущий научно-популярного телесериала канала Discovery «Сквозь кротовую нору»), стало вручение двух специальных наград фонда — Special Fundamental Physics Prizes. Их удостоены известнейший британский физик-теоретик Стивен Хокинг — за открытие излучения черных дыр и вклад в исследование квантовой гравитации, а также семеро ученых ЦЕРН — «за руководящую роль в научном проекте, приведшем к открытию частицы, похожей на бозон Хиггса». Последнюю награду поделят между собой участники и руководители экспериментов на Большом адронном коллайдере: Питер Дженни, Фабиола Джианотти, Мишель делла Негра, Теджиндер Сингх Вирди, Гвидо Тонелли, Джо Инкандела и Лин Эванс. Как и лауреаты основной премии, оба номинанта получат по 3 млн долларов.
Хокинг, который многие десятилетия прикован к инвалидному креслу и способен общаться с миром только потому, что сохраняет подвижность одна из мимических мышц его левой щеки, не только присутствовал на церемонии вживую, но и сумел выразить сам дух «мильнеровки».
Он сказал: «Мои теории очень сложно или даже невозможно подтвердить научным способом. Именно поэтому я никогда не получу Нобелевскую премию». Действительно, температура, которую, согласно Хокингу, может иметь черная дыра благодаря рождению на ее границе пар частица-античастица, настолько мала, что ее вряд ли сумеют измерить в обозримом будущем. Результаты экспериментов на БАК еще десятки лет будут проверяться и перепроверяться, чтобы отвечать нобелевским стандартам физической достоверности. А теория суперструн за все годы своего развития вообще не смогла предложить ни одного эксперимента, который мог бы подтвердить ее или опровергнуть. Но: и то, и другое, и третье настолько красиво и ярко демонстрирует силу человеческого разума, его мощь, его способность описать непредставимое, что, вне всяких сомнений, сыграет важнейшую роль в судьбе всего человечества. И поэтому достойно высочайших наград — в этом суть той захватывающей игры, которую придумал для нас Юрий Мильнер, когда-то физик, а сегодня российский «форбс» номер 92.
P.S. Что может сказать об этом человек со стажем, глядя на Женеву из Москвы? Что советские научные школы были настолько сильны, что и сегодня, спустя десятилетия после их фактической кончины, их креатуры продолжают быть абсолютно востребованными мировой наукой, хотя конкуренция там очень велика. Вот только работать для этого им следует там. И что советская система образования в области естественных наук, которую не все еще забыли, была очень хороша. Была: А что подумает наш «юноша, обдумывающий житье»? Что, ура, наука — это не только очень интересно, теперь это может оказаться и весьма прибыльно. Но только заниматься ею надо опять же там. Там, там-тарам, там-тарам...
