- Мне повезло с фамилией - на Ивановых русская земля держится. Да и анекдоты без них не обходятся. Не будь Ивановых - на кого бы тогда все валили в нашем царстве-государстве? Нет, что бы там ни говорили, а фамилия мне нравится. Началось с моего деда. Когда-то его, беспризорника, приютила в своей усадьбе графиня, назвала Лешкой и стала обучать грамоте. Он был малый с головой, рукастый, схватывал все на лету, и хозяйка не могла на него нарадоваться. А когда пришло время получать документы, то дали ему фамилию Иванов. Так и пошел наш род. Моя мама - коренная питерская, а папа - с Волги, приехал в Петербург служить во внутренних войсках. Я был единственным ребенком, но у маминых сестер и братьев много детей. Жили мы одной большой семьей, ничего не скрывали друг от друга...
- Сейчас вы тоже говорите правду своим коллегам?
- На свою беду я очень открытый человек. Не могу долго сдерживать в себе то, что не дает покоя, хотя при этом стараюсь не обижать людей. Мне кажется, что лучше разрешить конфликт сразу, чем вести бесконечные тихие "войны". Актерам и так живется несладко. Они люди зависимые и никогда не знают: дадут им новую роль или не дадут, повысят ставку или нет. Никогда не верьте "звездам", если они говорят, что им плевать на режиссеров. Только с хорошим постановщиком они могут достичь творческого результата. Вот и ждешь этого момента, ждешь, а часики тикают, роли уходят, ты седеешь, стареешь... Иногда бывает так погано на душе, что хочется запить, забыться и уснуть. Но когда просыпаешься, то понимаешь: твои проблемы остались с тобой и надо жить дальше.
- У вас никогда не возникало желания бросить театр и заняться чем-то другим?
- Нет, никогда, а теперь и подавно. Как же я смогу прожить без своего детского театра, в котором работаю с 1962 года?
- Чем же объяснить такое постоянство?
- Тут скорее не постоянство, а одержимость. Думаю, если бы я был военным, как все мужчины в нашем роду, то наверняка служил бы в одной части. А если бы всерьез занялся любимым радиоделом, то до самой пенсии протрубил бы на одном заводе.
- И все-таки из ТЮЗа актеры, став знаменитыми, стараются уйти, играть до старости кошечек и белочек как-то несолидно. Извините, если я вас этим обидела...
- И не думаю обижаться, подобные суждения слышу часто. За всех своих коллег поручиться не могу, но мне интересно работать в ТЮЗе. Играя в детских спектаклях, я как бы вновь возвращаюсь в свое отрочество, юность. Сколько уж лет прошло, а до сих пор помню школу, наши дворовые игры, вылазки за город, ночные костры, запах печеной картошки, душистого сена... Все это живет во мне, и я не хочу с этим расставаться.
- Говорят, хороший актер эмоции и наблюдения складывает в особую "шкатулку", а потом достает их для создания нового образа.
- Ну недаром у артистов так сильно развито левое полушарие, отвечающее за эмоциональную память. Людям без воображения и фантазии на сцене делать нечего. В фильмах другое дело - съемки-то обычно проходят на натуре. Например, мне предлагают переплыть холодную реку. Тут и воображать ничего не надо, поскольку мое тело ощущает ледяную воду, а босые ноги ступают по острым камням. В кино оператор и режиссер значат не меньше, чем актер, поэтому очень важно, в какие руки ты попадаешь. Мне с самого начала мне везло на хороших мастеров. Мой дебют состоялся в известной картине Михаила Калатозова "Красная палатка", рассказывающей о полярной экспедиции на Северный полюс. Я попал в такую обойму замечательных актеров, что играть плохо было просто стыдно. Только представьте: Клаудиа Кардинале, Юрий Визбор, Эдуард Марцевич. Теперь этот фильм считается классикой, а тогда для Никиты Михалкова он тоже оказался одним из первых, и вел он себя просто, по-дружески - не так, как сейчас. Когда художник начинает чувствовать себя барином, то это сильно отражается на его искусстве. Возьмите ранний фильм Михалкова "Свой среди чужих, чужой среди своих" - это же фантастически талантливо, а "Сибирский цирюльник" - уже не то. Мне показалось, что Никита Сергеевич снимал его не для нас, а для кого-то там за рубежом, доказывая им: вот посмотрите, мы тоже не лыком шиты.
- Вы часто пересматриваете фильмы со своим участием?
- Никогда этого не делаю. Не хочу расстраиваться, так как обязательно увижу недостатки в игре, а изменить уже ничего не смогу. Но в принципе я люблю смотреть старые фильмы, особенно те, где играют Рыбников, Крючков, другие асы. Никак не могу понять, как им удается оставаться такими современными при устаревшем антураже? Когда я снимался в многосерийном "Вечном зове" с Ефимом Копеляном и Иваном Лапиковым, мне казалось, что они не играют, а просто живут в кадре. Эти актеры были наделены такой энергетикой, таким чутким слухом и острым зрением, что от них ничего нельзя было скрыть, они как рентгеном всего тебя просвечивали. Без них я никогда не смог бы создать своего Савельева, который до сих пор меня "воспитывает".
- Как это?
- Совершая какой-нибудь серьезный поступок, я всегда думаю: как бы на моем месте поступил Савельев, ни разу не изменивший своей совести? Если уж он во что-то верил, то верил до конца. Я часто ловлю себя на мысли, что он живет во мне. Такое бывает у артистов, когда они всю душу вкладывают в образ. Например, я 12 лет играю психолога Мартина Изарта в спектакле "Эквус" Шеффера. Так вот, мой герой учит меня лучше разбираться в людях.
- И как вы поступаете, когда чувствуете, что человек вам может навредить?
- Стараюсь не общаться с ним, ухожу от прямых контактов.
- А если это ваш партнер по сцене?
- Отгораживаюсь от него воображаемой прозрачной стеной и не даю ему почувствовать свои слабые места.
- С женщинами так же?..
- Если дама не нравится мне, то делаю вид, будто не замечаю ее намеков, а когда нравится - иду на сближение, вот и все.
- Похоже, у вас было много романов?
- Не помню, не считал. Любовь приходит, когда ее совсем не ждешь.
- Что больше всего цените в женщинах?
- Красоту, ум, мягкость. Женщина должна быть легкой в общении, веселой, озорной, не вызывать раздражения своей, допустим, безапелляционностью....
- Когда разочаровываетесь в своих избранницах, то тяжело переживаете разрыв или тут же забываете о нем?
- Если по каким-то мотивам происходит расставание - это совсем не значит, что женщина вызывает во мне отторжение. Просто отношения исчерпывают себя и больше незачем встречаться. Ведь каждая любовная история имеет свое начало и свой конец, такова диалектика... Главное - какой след эта женщина оставляет в твоей душе.
- Это касается и вашей прежней жены, Ирины Соколовой, народной артистки России?
- Конечно.
- Как вы общаетесь в ТЮЗе, где работаете вместе?
- Прекрасно общаемся, дуэтом играем в спектаклях. Мы сохранили добрые, дружеские отношения. Более того, наша дочь часто наведывается в мою новую семью, возится с маленькой Агашкой. Они подолгу гуляют вместе, иногда я вывожу их на природу, хотя мне постоянно некогда - репетиции, спектакли, съемки. Ведь надо зарабатывать деньги, поскольку я единственный кормилец, жена сейчас не работает. Она у меня ученая, много лет занималась составлением карты Мирового океана. А когда завершила свой труд, ее тут же сократили.
- Разные профессии не мешают вам находить общий язык?
- Вы не представляете, как это замечательно, потому что ничего страшнее актерских браков, по-моему, нет. Когда мы с Ирой жили вместе - это был не дом, а филиал театра. Два народных артиста на одну семью - слишком густо.
- Чем занимается ваша старшая дочь?
- Ксения пошла по нашим стопам, окончила театральный институт и сейчас самоутверждается на радиостанции "Эхо Москвы". Она талантливый и сильный человек, всего добивалась сама и никогда не хныкала. Так что я горжусь своими дочерьми.
- Что бы вы хотели пожелать редакции "Труда" в наступившем новом году?
- Оставаться собой и уверенности в завтрашнем дне. У вашей газеты прекрасное название, она должна быть близка всем "трудоголикам". Поэтому хотелось бы, чтобы "Труд" продавался во всех киосках нашего трудового города Санкт-Петербурга.