Оставшиеся без определенного места жительства разбили палатку на месте родового гнезда и ведут бумажную войну с застройщиком. Они называют себя повстанцами и держат оборону на пустом участке рядом с работающими экскаваторами.
Ольга и Алексей Кузнецовы стали жертвами строительного бума в Екатеринбурге. Свободных площадей в городе мало, строительные фирмы стремятся освободить приглянувшиеся площадки всеми правдами и неправдами. Пожары, предшествующие рытью котлована, в городе стали обычным делом, поджог - это теперь новая форма отчуждения собственности. Но ни одного исполнителя или организатора милиции почему-то так и не удалось отыскать. Однако на беспардонный снос дома, мешающего новостройке, строители не решались. Но если нельзя, но очень хочется? Теперь директор фирмы-застройщика ЗАО "Правобережный" уверяет, что дом Кузнецовых уничтожили по ошибке: дескать, экскаваторщик ночью перепутал строения. А куда подевалось все добро, что в нем было, никто не знает...
- Повезло, что хоть это нашли, - на полном серьезе говорят мне бездомные Кузнецовы, показывая мешочек с цветными обломками. Это кусочки изразцов фисташкового цвета, которыми была облицована немецкая, с дореволюционных времен печка в доме. Они остались безо всего, даже без одежды, потому так рады отыскать хоть какую-то память о своем гнезде.
- Мы очень любили наш дом. Когда вся эта заварушка началась, мы поняли, что нас в покое не оставят. Не в Японии живем, где, как рассказывают, бабушка под небоскребом осталась жить в садике - не хотела переезжать. Мы понимали: переезжать все равно придется и никаких заоблачных требований не выдвигали. Но нам же даже ничего не предложили!
На днях Ольга встретилась с директором фирмы "Правобережный".
- Он так возмущался, что мы ему работать мешаем. Никакого чувства вины. Подсунули договор о долевом строительстве, по которому новую квартиру мы же у них выкупать должны. Юрист про него так и сказал: "Они вас разденут!"
Ольга Кузнецова - потомок уважаемой семьи уральских купцов и благотворителей Агафуровых, владельцев крупнейшего в дореволюционном Екатеринбурге Торгового дома. В их бывшем магазине в центре города, где продавалось все - от иголок до оружия, сейчас находится "Детский мир". Дом, где Ольга с Алексеем поселились после свадьбы, построил Ольгин дед в 1915 году для своей молодой супруги.
Историю своего рода Ольга знает назубок, она тщательно хранила агафуровское наследство: расшитый золотом и серебром старинный свадебный наряд, которым любовалась еще ребенком, венецианское зеркало, доставшееся одной из ее прабабушек в приданое, старинную мебель... Весь этот антиквариат, оцененный Кузнецовыми в полмиллиона рублей, погиб под ковшом экскаватора вместе с домом. А что уцелело, моментально растащили. С потомками потомственных почетных граждан Екатеринбурга Агафуровых обошлись, мягко говоря, по-свински.
Кузнецовы написали заявления в суд, в районную, городскую, областную и Генеральную прокуратуру, отослали письма в мэрию, губернатору, полпреду президента и самому президенту. А там как в автоответчике: ждите ответа, ждите ответа...
Ольга - классный переводчик с английского. Алексей - медик, работал фельдшером, заочно учился в семинарии. Сейчас ему пришлось бросить работу: сильно отстал в учебе, нахватал "хвостов". Он караулит участок, где они жили, занимается бумажными делами семьи - документы у него всегда при себе и едва помещаются в сумке. Открывает папку - ксерокопированная страница из Конституции РФ, статья 25, которая начинается словами "Жилище неприкосновенно...". В руках Алексея Кузнецова эта выдержка из Основного Закона выглядит насмешкой.
"Сейчас у нас встреча со следователем, потом с адвокатом" - рабочий день семьи, доказывающей неприкосновенность своего уничтоженного жилища, расписан по часам. Большинство встреч с юристами проходит в походных условиях, на стройке, где Кузнецовы установили палатку, вбили колышки по границам своего участка, оградили веревочкой.
- Они все время пытаются нас вытолкать, украсть палатку, снести заграждение. Дом уже отобрали, пытаются и с участка нас выкинуть. Поэтому приходится караулить. И ночами тоже.
А в нескольких метрах ревут экскаваторы, к небу поднимаются облака пыли, кричат рабочие...
- Вот здесь у меня цвела белая сирень, - показывает Ольга на кучу булыжников. - Пышная такая, разрослась сильно. Я ее очень любила рисовать. А тут были лилии с упоительным ароматом. Сад мне в наследство от бабушки достался. В огороде такая земля: что ни кинешь - само росло. И картошка у нас была своя, и помидоры. Мы теплицу построили.
О том, что здесь было, Кузнецовы могут рассказывать часами. Дом они ремонтировали собственными руками. Перестилали крышу, перекладывали обе печки: "Что в этом сложного? Простучали ходы, почистили дымоходы, разобрали и снова собрали. Печки хорошо топились, долго тепло держали. Столько сделали ремонта вдвоем, ни в сказке сказать". Стены прошли монтажной пеной, обили рейками, проложили пенопластом, сверху положили картон. Обустроили жилище, поставили забор, развели сад - от всего этого остались только любительские фотографии и палатка на стройплощадке.
- Не мы одни такие повстанцы! Соседка наша тоже возле дома окопалась, караулит, чтобы не снесли, экскаваторы возле ее дома с поднятыми ковшами. Той ночью, когда наш дом сносили, к ней тоже подбирались - она выскочила, руками махала, кричала... Один охранник со стройки, дядя Гриша, тоже с нами в палатке жил: буду, говорит, с вами бастовать. Когда журналисты приезжали, он в телевизор попал, и его уволили. А он издалека. Мы ему дали немножко денег и домой отправили.
Кузнецовы гостеприимны, угощают чаем, который кипятят на костре и заваривают в термосе. На пустом месте, где они прописаны, батюшка отслужил молебен "Перед началом всякого доброго дела".
- Мы вообще все стараемся делать с благословения. Мы уверены, что Господь поможет.
Сейчас они одеты с чужого плеча: с одеждой им помогли родственники, друзья: "Хорошо, сейчас лето, а что осенью-зимой будем делать, не представляем". На бумажную войну ухнули все их накопления.
- Каждая справка в папке денег стоит: сколько скажут, столько и платим, - рассказывает Ольга. - Сейчас я хватаюсь за любую работу. Студентов готовлю, езжу с экскурсиями, статьи перевожу.
Реакции властей на самовольный снос дома нет никакой. Разве что мэр Екатеринбурга Аркадий Чернецкий сделал заявление: по сравнению с другими городскими проблемами снос какой-то там избушки представляется ему сущей ерундой. Прокуратура возбудила было два уголовных дела по статьям "Самоуправство" и "Кража", передала их для расследования в милицию. Но там их прекратили, не отыскав состава преступления. После вмешательства Генпрокуратуры постановление о прекращении отменили, ОВД неохотно взялся за следствие. Первый раз к следователю Кузнецовых вызвали только через три недели после исчезновения их дома...
Скрипят, едва шевелятся колеса этой несмазанной телеги, которую в России с гордостью величают вертикалью власти. Но какая же это к черту власть, если людей, у которых незаконно отняли крышу над головой и которые шлют теперь из палатки депеши во все концы, никто толком не принял, не выслушал, не помог? Кого же тогда эта власть защищает? Разве что саму себя и эту долбаную вертикаль! А тут еще городской земельный комитет, где упрятаны все концы, показательно прекратил свою работу. На днях в мэрии прошли обыски, изъяты документы. Интерес правоохранителей объясняется многочисленными жалобами граждан и юридических лиц на неправомерные действия должностных лиц администрации Екатеринбурга при выделении земельных участков под строительство. А Кузнецовы тем временем мыкаются в палатке, обивают пороги присутственных мест.
Такой же палаточный городок разбили жильцы дома на улице Белинского. Они преградили дорогу строительной технике живым кордоном, а рядом с палатками установили российский флаг и табличку с надписью "Пост N 1". Подъезжал тут очередной посланец власти, предлагал заученно сесть поскорее за стол переговоров. А под конец прямо пригрозил: такие фокусы с палатками нынче вполне подпадают под экстремизм. Со всеми вытекающими...