Сразу скажу: те, кто считает туристами лежебок на турецких пляжах или футбольных фанатов с налитыми пивом и злобой глазами, могут дальше не читать. Галкина — романтик и практик истинных путешествий. Уникальный человек даже среди самых авторитетных людей с рюкзаками. Сейчас, например, Марина улетает в Австралию на чемпионат мира по рогейну (это что-то вроде спортивного ориентирования, только бегать от одной контрольной отметки к другой надо не час-два, а сутки). В свои 48 Галкина обыгрывает в этом суровейшем спорте соперниц, годящихся ей в дочки, она многократная чемпионка мира.
Как же она пришла к такой кочевой жизни? В школьные годы Марина ходила в бассейн, но за результатами не гналась, плавала для здоровья. В парашютном спорте напрыгала на третий разряд. Поступив в МГУ на биофак, заиграла в... футбол, став одним из лидеров университетской сборной. Получила кандидата в мастера, но... Травма, а там и вовсе стало не до спорта. В 1991-м Галкина из МГУ подалась сразу в дикий рынок.
— Я любила профессию геоботаника, с радостью ездила в экспедиции. Но когда за час на барахолке можно заработать больше, чем за месяц в НИИ, невольно задумаешься. А вскоре вся наша наука накрылась медным тазом...
С торговли Марина переключилась на шитье спальных мешков, еще через три года — на склеивание байдарок и катамаранов. В конце 90-х устроилась в лабораторию, изучавшую проблемы выживания. За время декретного отпуска написала книгу — и встала на скользкую тропу экстремального туризма.
После рождения сына устроилась в Центр экспедиционного специального снаряжения. Тестировала инвентарь, писала энциклопедию экспедиционного снаряжения. Их группу забрасывали в тайгу и тундру, где испытывались разные рационы, так что Марина вела научные наблюдения не с дивана. Но в испытатели ее не взяли — туда набирали только мужчин или только с погонами. Зато Галкина удачно перешла в фирму «Сплав», где получает зарплату за любимое дело — за тестирование снаряжения, подготовку статей и обзоров на сайте фирмы. Занялась профильными видами спорта — ориентированием и рогейном. Фирма оплачивает ей поездки на соревнования. США, Новая Зеландия, Чехия, Прибалтика, Испания, сейчас вот в Австралию летит...
Конечно, непосвященный в словосочетании «дикий туризм» упор сделает на первом слове. Помилуйте, сутками таскаться по глухомани с рюкзаком, без душа, зато с комарами? Но Марина ужастики разбивает щелчком.
— Быстро искупаться при нулевой температуре и переодеться в чистое белье — дело привычки и навыка. Когда попадаешь из города в дикую природу, потоотделение не столь токсично. В первый день городскую грязь с себя смоешь — и живи спокойно. Вон альпинисты в горах или арктические путешественники по многу дней не моются — и без проблем. Помогает и современная экипировка. А главное, надо знать чужой опыт и обретать свой. На Таймыре мы по примеру местных эвенков строили иглу — домик из снежных кирпичей. При минус 40 в нем теплее, чем в палатке. В двух спальных мешках я вполне комфортно спала...
Это не рисовка. Марина с сыном-младенцем прекрасно существовала в апрельском лесу. Даже не в палатке, а просто натянув тент. Хотя тут экстрим вышел поневоле. Друзья пригласили семейство в подмосковный домик, но вышло недоразумение. Приехали Марина с мужем и малышом в гости, а дом разобран. Ну не уезжать же из-за такой ерунды обратно в Москву! Решили пожить в лесу. Трехмесячный сынок спал в корзинке в спальнике. На костре мама грела воду, купала его ежедневно.
А вот с комарами и прочей живностью сложнее. Как вспоминает Галкина, во время работы на Сихотэ-Алине в Приморье невозможно было даже в жару снять накомарник и брезентуху. Она не сразу заметила дырку на штанах диаметром в сантиметр. И через эту дырку ее так искусали за день, что потом месяц держался багровый волдырь. А букашка-то с миллиметр... Говорят, строители знаменитой сибирской ГЭС на полном серьезе просили распылять над ними с самолета хоть дуст — так достали гнус с мошкой! Марина же имела дело с комарами и в американском Йеллоустоуне, и в Новой Зеландии. И знает: даже с медведем можно поладить, а вот с комарами не договоришься...
Ей на всю жизнь запомнился конфликт с косолапым при переходе через Камчатку. Там такие заросли, что палатку приходилось ставить прямо на тропах. А тропки, как оказалось, вытоптали медведи. И вот представьте: только Марина задремала, как началось за парусиновой стеной медвежье нашествие. Медведи деликатные обходили палатку, но один в ярости стал «косить» лапами кустарник вокруг. И тогда Галкина запела во весь голос.
Хороший урок, считает Марина: нельзя бесцеремонно вторгаться в дикую природу, мы тут гости, а не хозяева... На соревнованиях в Новой Зеландии они бежали по полосе прибоя, как вдруг из-за камня выскочил громадный тюлень. Пришлось Галкиной повторять свой «медвежий концерт». Потом еще разъяренные быки из фермерского хозяйства принялись подгонять рогами рогейнеров...
Кстати, песни, как считает Галкина, отпугивают несчастья. Как-то довелось ей сидеть в тюрьме (на горном переходе из Перу в Боливию зашли нечаянно в Чили, а визы-то нет). В камере 40 весьма темпераментных дам. Но все обошлось. «Если не проявляешь агрессии, то тебя не тронет ни русский медведь, ни чилийская зэчка. Тем более, я стала их нашим песням учить. И пять суток пролетели незаметно...»
Да, Марина поездила по миру, походила по земле. Может рассказать, как прекрасны российские просторы, как много вольного воздуха осталось еще над ними. Особенно ей по нраву пейзажи Чукотки и Якутии. Обожает лесотундру, когда все вокруг настолько прозрачно, что видишь на десятки километров. Сравнивая впечатления, обращает внимание на одно обстоятельство: за границей дикая природа и ее обитатели, как правило, в резервациях, а у нас на свободных пространствах. Попробуйте походить с рюкзаком по Чехии, Германии, Прибалтике. Обязательно наткнешься на чей-то забор. А палатку поставить можно только в кемпинге... Все чисто, пристойно, но для таких экстремалов, как Галкина, это преснятина. Да и в России все теснее становится.
— Лет 20 назад была полная вольница, — сравнивает Марина. — Теперь же, прокладывая маршрут, надо согласовывать каждый шаг и чих. И все больше запретов.
Взять национальные парки. В районе Кенозера Архангельской области в безлюдных местах запрещено собирать валежник. Галкина видела, как зимой туристы на санках везут дрова, пробираясь сквозь завалы этого валежника. И заповедник в низовьях Енисея 20 лет назад Галкина прошла вдоль и поперек. А теперь не советует братьям-туристам туда соваться: навяжут егеря за 500 рублей в час или откажут: здесь бывают ВИП-охотники, а им «посторонние» не нужны.
