Международный клуб "Валдай" в этом году отпраздновал пятилетие. За эти годы он стал главной дискуссионной площадкой, на которой российское руководство знакомит мировое экспертное сообщество со своим видением основных мировых проблем. Как выразился неизменный участник "Валдая" директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности в Вашингтоне Николай Злобин, "это одно из немногих мест, где Россия и Запад могут поговорить откровенно".
На этот раз разговор шел прежде всего о ситуации, сложившейся в мире после войны в Южной Осетии. Поэтому участники клуба провели беседы не только с президентом Дмитрием Медведевым и премьер-министром Владимиром Путиным, но и с лидерами Абхазии и Южной Осетии Сергеем Багапшем и Эдуардом Кокойты. Встреча участников "Валдая" с оппозиционером Гарри Каспаровым была необычной для такого рода мероприятий и широко не афишировалась. Каспаров, в частности, заявил, что в России отсутствует свобода слова. Политологи оценили его высказывания скептически.
Осложнившимися признали собравшиеся перспективы российско-американских отношений в ближайшие годы.
"Не началась ли у нас новая холодная война? Во всяком случае в сфере риторики спорящие стороны, Россия и США, перешли все границы", - считает профессор Токийского университета Хосэй Нобуо Симотомаи. В то же время многие участники дискуссии (всего в "Валдае" участвовали около 80 экспертов) считают, что холодная война маловероятна.
"ВАЛДАЙСКИЕ" МНЕНИЯ
Николай Злобин, директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности в Вашингтоне:
"Россия не хочет смотреть на Запад как на директора школы, не хочет, чтобы ее учили и ставили оценки. Холодная война начнется, только если Запад допустит свою типичную ошибку: примет риторику за реальные намерения. В принципе, у Запада и России есть мало оснований вступать в противоборство. Даже события в Южной Осетии выявили не столько расхождения в позициях, сколько их сходство. Раньше Россия позиционировала себя как защитника международной системы безопасности, сложившейся в 40-50-х годах прошлого века. Теперь Россия отказалась от этой роли".
Ариэль Коэн, аналитик фонда "Наследие":
"Я приехал сюда обеспокоенным, уезжаю опечаленным. Ничто меня не разубедило в том, что мы стоим на пороге глобального кризиса, больше сравнимого не с холодной войной, а с состоянием перед Первой мировой... Президент Абхазии Багапш как-то между делом упомянул, что в Абхазии живет 60 тысяч человек, а беженцев-грузин, которые туда не вернутся, около 200 тысяч. Это значит, что Абхазию никогда не признают на международном уровне. Что касается Южной Осетии, то господин Кокойты вначале заявил о готовности его страны войти в состав России, потом заявил прямо противоположное. Это поведение чиновника, а не лидера государства".
Петр Дуткевич, директор Института исследований Европы и России Карлтонского университета (Канада):
"Господин Каспаров всегда и всюду говорит примерно одно и то же, и на встречах с нами он говорил абсолютно те же вещи, что повторяет всегда. Безусловно, он чрезвычайно привлекательная фигура для средств массовой информации, но хорошего партнера по переговорам из него не сделаешь. Он страшно радикален и не склонен к диалогу. Я не думаю, что он перспективная политическая фигура. В России сложилась парадоксальная и во многом опасная ситуация: оппозиция не желает сотрудничать с властью и использовать ее в своих интересах. А власть предпочитает игнорировать оппозицию и сужает базу своей под-держки".
Анатоль Ливен, старший научный сотрудник фонда "Нью Америка Фаундейшн" (Вашингтон):
"Международное право рвут на части разные силы. Фактически мы живем в мире без великих держав. Большие державы стали во многом заложниками малых держав. Увы (или для кого-то к счастью), Абхазия и Южная Осетия потеряны для Грузии навсегда, хотя я не уверен, что Южная Осетия будет полностью независимой. Не стоит забывать, что вопрос о беженцах не помешал признанию, скажем, Израиля, куда палестинцы так и не вернулись, или, например, Пакистана, откуда бежали сотни тысяч индийцев. Я предполагаю, что в ближайшее время по всему миру прокатится волна кризисов, подобных югоосетинскому".