Дарья Мороз: «Если бы не трагедия с мамой, я взрослела бы по-другому»

Дарья Мороз - «Труду-7»

— Дарья, в своем положении вы были в жюри I Международного фестиваля европейского кино в Вологде. Как же вас уговорили целую неделю сидеть в кинотеатре?

— Не так часто приглашают на фестивали, где можно посмотреть не только российское кино, но и зарубежное. Поэтому я довольно быстро согласилась. Даже обрадовалась возможности пообщаться с режиссерами и актерами из Франции, Италии, Польши, Германии. Вариться в одном котле, знаете ли, надоедает.

— Предпочитаете европейское кино? Не кажется ли вам, что наши фильмы — боевики, эротика, экшн — страдают какой-то ущербностью? И если бюджет большой, актеры знаменитые, чего-то не хватает.

— Я поклонница многих режиссеров, не важно, европейцы они, американцы или русские. По-этому с радостью принимаю приглашения от организаторов и российских фестивалей поучаствовать как член жюри или в качестве гостьи. Для актеров фестиваль — практически единственный шанс посмотреть новые фильмы, которые потом, скорее всего, пройдут в ограниченном прокате и мы их не увидим, если только не купим DVD. Я ни разу не была ни в Венеции, ни в Каннах, ни в Берлине, так что фестиваль в Вологде для меня — событие.

— Не секрет, что актеры — не большие любители смотреть фильмы, особенно без их участия. В прошлом году было популярным приходить на пресс-конференцию и заявлять: «Я снимался в картине, но я ее не видел». Вы не из числа нелюбопытных? Смотрите фильмы как актриса, зритель, а может, как будущий режиссер?

— Точно не как режиссер, потому что во мне этого качества пока нет. В первую очередь смотрю как актриса, а во вторую — уже как зритель. С радостью откликаюсь на любые режиссерские эксперименты, и если нахожу для себя хоть что-то интересное, радуюсь, как самый обычный зритель. Буржуи, простите за выражение, совсем иначе работают, не как мы: гораздо скупее, натуралистичнее, и это интересно. В западном кино совсем другая манера и актерской игры, и режиссуры, и съемочного процесса.

— От одного успешно работающего на Западе режиссера я услышала, что даже самым популярным нашим актерам трудно завоевать Голливуд по разным причинам, и одна из них, едва не главная, - то, что МХАТ с его системой Станиславского уже неактуален. А что думаете вы, воспитанница МХАТа?

— Мы, актеры, и особенно мхатовцы, очень любим рвать на себе рубаху, выпускать наружу эмоции, и играть, играть: А это в мире уже малоинтересно, потому что стало как бы и немодным. Как мне кажется, в актерской игре «без отказа» порой больше получается фальши, чем в скупой человеческой речи, простом рисунке. Не надо выдавливать из себя эмоции, как этому учат во МХАТе.

На данном этапе я против игры, что называется, на разрыв аорты. Все играют, все-такие большие артисты, и меня это раздражает со страшной силой, хотя во мне этого тоже довольно много. Воспитанники «Щуки» если откровенно играют, то делают это с иронией, с гротеском, как фокус. Что касается МХАТа, который я окончила и в котором работаю довольно успешно, то у меня никогда не получалось что-то вспомнить такое, чтобы сразу потекли слезы. В этом смысле я, возможно, не совсем мхатовец. Этот режиссер, сказавший вам, что мхатовская школа устарела, во многом прав. Наверняка он много ездит, смотрит и понимает мировую тенденцию.

— Дарья, вы рано потеряли маму, и эта трагедия наверняка заставила вас быстро повзрослеть. Но разве актеры не должны оставаться детьми как можно дольше? Это не совсем тактичный вопрос, но тем не менее: как отразилась на вашей актерской судьбе смерть самого близкого человека?

— Не знаю, какой я стала бы актрисой, человеком, если бы трагедии с мамой не случилось. Наверное, взрослела бы я по-другому. Когда мама погибла, мне было 16 лет, и кусок бездумной и беззаботной юности от 16 до 20 лет я прожила по-другому — не так, как мои сверстники, не так, как если бы мама была рядом.

С одной стороны, было бы здорово четыре года тусоваться, ни о чем не думать, летать, жить и жить. А когда рано приходится за себя отвечать, а ты к этому еще не готова, это сложно. Плавный переход из детства во взрослую жизнь я пропустила. Но, с другой стороны, это и неплохо. Например, сейчас в свои 26 лет я чувствую себя довольно комфортно и уверенно — как в жизни, так и на сцене. Хотя сколько бы я ни делала вид, что уже большая и серьезная совсем, никакая я не большая и не серьезная.

На людях могу быть взрослой, но во мне осталось много подростковых не осуществленных приколов. Признаюсь, любые слова по поводу смерти мамы вызывают у меня странные ощущения. Понятно, в жизни все случается, обстоятельства заставляют нас измениться, но как к этому относиться, даже не знаю. Так случилось, что мама погибла. Да, наша жизнь изменилась — и моя, и папина, когда мама ушла. У нас была семья, хорошая семья. И одного человека не стало: Все пошло по-другому.

— Разве вам не показалось тогда, что жизнь — суровая вещь и с ней лучше не шутить?

— Нет, я так не думала. Но стала ко всему относиться спокойнее. Когда люди рыдают из-за каких-то неприятностей, мне кажется, что их проблемы не стоят слез. Надо идти дальше. Поэтому я кажусь многим более… стойкой, что ли. Возможно, я закрылась после смерти мамы. Хотя не могу сказать, что зачерствела: отношусь к проблемам и неприятностям как человек, у которого есть печальный опыт.

— Когда вы смотрите грустные фильмы, а на фестивале в Вологде их показали немало, как реагируете? Не боитесь негатива в своем положении?

— Редко бывает, что я сильно погружаюсь в картину, но когда это происходит, то как зритель и радуюсь, и плачу. Что касается положительных эмоций, которые желательно получать беременным женщинам, я на этот счет не заморачиваюсь. Что мне неприятно, то я не смотрю и не слушаю. А то, что не вызывает во мне раздражения, злой эмоции, активного неприятия, то смотрю.

— Актриса Ольга Будина к своей беременности отнеслась более чем серьезно, даже по-научному, о чем рассказала в книге «Говорящая беременность». А вы посещаете какие-то занятия для будущих мам, следуете советам докторов?

— Я просто живу и жду рождения своего малыша. Книг про «говорящую беременность» точно писать не буду. Считаю, что это мой мир, в котором мне сейчас комфортно.

— Завершились съемки фильма Владимира Хотиненко «Достоевский». Как вам Евгений Миронов — Достоевский?

— Два основных моих партнера в фильме — Евгений Миронов и Дима Певцов, который играет моего мужа, и это наша первая совместная работа. А с Женей Мироновым партнерствую во второй раз, и это такое наслаждение! У нас получилось веселое трио.

— Партнерши Дмитрия Певцова рассказывали мне, что Певцов — идеальный супруг и даже на съемочной площадке остается мужем Ольги Дроздовой. Каково же вам было с ним играть супругов?

— Диму я знаю еще до своего рождения. Он друг моих родителей, снимался в фильме моего отца. Дима лежал и загорал, а я, пятилетняя девочка, загорала на его спине, потому что поверхность была каменистая. Поэтому общение с Димой дружеское, почти родственное. И Олю Дроздову я прекрасно знаю. Так что никаких разговоров о том, чей муж Дима Певцов — Оли Дроздовой или моей героини — и кто для него я, у нас не возникало. Мы большие друзья. Нам классно работается вместе. Конечно, я расспрашивала Диму, как Оля, как их сын, он показывал мне семейные фотографии, но у нас были и другие темы для разговоров — как творческих, так и просто о жизни.

— Ваша героиня — актриса, но насколько она настоящая с вашей точки зрения?

— Моя Сашенька Шуберт — стопроцентная актриса. Это реальная личность, причем мать восьмерых детей (от первого мужа и от Яновского). Она играла в водевилях, и достаточно успешно. Ее любили. По воспоминаниям современников, Сашенька обладала безумным обаянием, благодаря которому скрывала некоторые недостатки — например, не очень хорошее пение. Сашенька — актриса до кончиков ногтей, и мы на этом делали акцент.

— У художественного руководителя МХАТа Олега Табакова скоро — 17 августа — юбилей. Вы играете с ним в спектакле «Тартюф» и знаете, какой он партнер. Расскажите.

— Олег Павлович тащит такой огромный корабль, как МХАТ, и не только МХАТ, а еще «Табакерку», Школу-студию МХАТ, актерский колледж: Я поражаюсь поколению, к которому принадлежит Табаков: оно какое-то даже не двужильное, а шестижильное. И возраст, и все остальное, но при этом такое количество энергии, внутреннего запаса и молодого блеска в глазах! С безумным уважением отношусь к людям, которые до таких лет существуют в профессии, верно служат ей и не останавливаются ни на секунду.

— Вы чувствуете, любит ли вас Олег Табаков как актрису, как человека?

— Но я же не общаюсь с Олегом Павловичем в домашней обстановке, чтобы говорить о любви! Когда каждый артист его театра с максимальным желанием работает на сцене и старается развиваться, Олег Павлович это ценит. Поскольку я не ученица Олега Павловича, даже не решаюсь гадать, любит ли он меня или не любит. Думаю и чувст-вую, что относится ко мне Табаков нормально, а я отношусь к Олегу Павловичу с огромным уважением. Желаю Олегу Павловичу здоровья, чтобы он выпускал хороших учеников, набирал новых и сам радовал нас на сцене.

Наше досье

Дарья Мороз, актриса

Родилась 1 сентября 1983 года в Ленинграде в семье режиссера Юрия Мороза и актрисы Марины Левтовой. В три месяца состоялся ее дебют в фильме Динары Асановой «Милый, дорогой, любимый, единственный».

Ее мать Марина Левтова трагически погибла 27 февраля 2000 года в Подмосковье. В 2003-м Дарья окончила Школу-студию МХАТ, а в 2005-м — продюсерский факультет ВКСиР.

Снялась в картинах «Семьянин» (1991), «Точка» (2006), «Апостол» (2008), «Пелагия и белый бульдог» (2009), «Живи и помни» (2009), «Дом Солнца» (2010).