Три недели подряд в лучшее вечернее время нам подробнейшим образом излагали историю Великой Отечественной войны - да так, что все, к чему мы привыкли за 55 лет, читая книги, смотря спектакли и фильмы о тех далеких четырех годах, не говоря уж о сочинениях военных историков, было перевернуто с ног на голову. Или, как убеждают нас авторы вместе со своим героем, - с головы на ноги.
Дело в том, что героем ленты стал Виктор Суворов (он же в жизни Владимир Резун) - автор книги "Ледокол", изданной у нас несколько лет назад. В ней на множестве фактов, обстоятельств, цифр проводится парадоксальная мысль: это мы собирались летом 41-го напасть на Гитлера, а он только опередил нас на две недели. А весной 45-го мы потерпели поражение: недаром Сталин отказался принимать Парад Победы, и пришлось маршалу Жукову садиться на белого коня. А вождь, по некоторым свидетельствам, собирался в тот день в отставку...
Все мы, надо признаться, жаждем чудес и сенсаций. Вспомните, что творилось, когда известный телеведущий Андрей Максимов в своем "Ночном полете" в течение нескольких выпусков излагал концепцию академика-математика А. Фоменко. Тот в результате сложных расчетов пришел к выводу, что никакого древнего мира - Египта, Греции, Рима - не было: все, что мы отделяем от наших дней тысячами лет, происходило в лучшем случае несколько веков назад, а то и вовсе фальсифицировалось для нашего наивного взгляда какими-то опытными мастерами исторического розыгрыша.
Ученые - историки, этнографы, искусствоведы - решительно не приняли эту концепцию. Напомню эпизод, который случился прошлой весной во время торжественного вручения телевизионных наград ТЭФИ. Тогда, помните, профессор С.Капица вручал А.Максимову фигурку Орфея на сцене концертного зала "Россия". В нарушение правил церемонии маститый ученый стал отчитывать лауреата в присутствии полного зала и миллионов телезрителей за его увлечение сомнительными теориями. Было это в конце мая, а в начале февраля 2000-го промелькнуло сообщение, что чемпион мира по шахматам Г.Каспаров собирается провести в эфире цикл передач, посвященных обоснованию фоменковского взгляда на историю.
Говорю это к тому, что всякая концепция, даже самая невероятная, способна найти своих сторонников. Возможно, найдутся такие и у автора "Ледокола". Однако для нашего зрителя есть все-таки принципиальная разница между Фоменко и Суворовым: речь ведь идет не о каких-то далеких тысячелетиях, а о недавнем прошлом. Прошлом, оплаченном миллионами жизней. Прошлом, все еще живом в памяти ветеранов, прошедших дорогами страшной войны. Недаром один из них, отец Суворова, до последнего своего дня так и не принял книгу сына. Характерно, что и немцы отказались поддержать новации, заключенные в "Ледоколе".
Надо отдать должное кинематографистам: они не скрывают, что подавляющее большинство тех, с кем они говорили о книге, не принимают позицию ее автора. Но, несмотря на справедливо отмеченную особенность нашего отношения ко всему, что касается событий 1941-1945 годов, с упорством, достойным лучшего применения, продолжают пропагандировать концепцию автора "Ледокола".
Характерна кинематографическая уловка, которая позволила авторам серьезно ослабить критику военных историков в адрес книги. В павильоне "Мосфильма" построили некий "кабинет" со скульптурными портретами Сталина и Гитлера, с горящими факелами, с готического стиля мебелью. В этом нелепом, полутемном, похожем на плохо обжитой амбар, чуждом нормальному человеку пространстве аргументы историков звучат голосом из далекого, давно канувшего в Лету прошлого.
Мог бы, но не стал оппонировать Суворову один из авторов фильма - Владимир Синельников, все 18 серий проведший с ним бок о бок. Мог бы, по крайней мере, задавать уточняющие вопросы с позиций отечественной истории - не военной даже, а общегражданской. Вот, скажем, вторая сенсация книги: Сталин, оказывается, хотел завоевать всю Европу, до берегов Атлантики. Поэтому-то, мол, и воспринимал победу поражением.
Не надо быть историком-профессионалом, чтобы напомнить Суворову: идеи мировой революции обуревали вождей революции, скажем, Троцкого, в начале века. К середине 30-х, в пору Коминтерна, авантюризма стало значительно меньше, да и проба сил в Испании показала, что омыть сапоги в Атлантическом океане не удастся.
Я привел лишь один пример того, что собеседник Суворова мог бы не только поддакивать ему, но и хоть как-то реагировать на его концепцию. Вообще-то некритическая позиция авторов по отношению к своему герою вредит фильму. Ведь Резун-Суворов, в прошлом офицер ГРУ, в начале 80-х оказался предателем и до сих пор не прощен Родиной. Кинематографисты сделали биографию этого человека второй (наряду с книгой) сквозной темой ленты. Прихотливому течению его рассказа о своей жизни подчинена композиция произведения. Иногда даже она отодвигает на второй план события Великой Отечественной. Мало того что в фильме пропагандируется далеко не бесспорная концепция "Ледокола", там к тому же невольно возводится на пьедестал и автор этой книги.