Пресса цитирует данные опроса Левада-Центра: две трети россиян недовольны отечественным здравоохранением, еще треть считают, что за год качество медицинских услуг ухудшилось. Пациенты все чаще смиряются с тем, что в муниципальных клиниках и больницах их не ждут, и вынуждены раскошеливаться за квалифицированное лечение. Хотя у нас есть возможность настоять на своих правах и наказать недобросовестные учреждения или неумелых лекарей. Об этом корреспонденту «Труда» твердо заявил президент общественной организации «Лига защитников пациентов» Александр Северский.
— Александр Владимирович, давайте начнем с самого больного. Извините за вопрос: медицина у нас платная или бесплатная?
— В статье 41 Конституции четко записано: медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно. Но потом был принят закон «Об основах охраны здоровья граждан», который как бы разрешает оказание платных медицинских услуг в тех же учреждениях. И возникла полная неразбериха.
— Думаю, совсем не случайная путаница — ею маскируется урезание бесплатной медицинской помощи...
— А в итоге люди уже не понимают, какие услуги должны быть платными, какие бесплатными. Возможны два варианта: полостная операция с кровопотерей или через небольшой прокол с помощью специального прибора лапароскопа. Первый бесплатно, второй за деньги — на том основании, что врач больницы якобы купил прибор на собственные средства.
— Мне недавно понадобилась консультация кардиолога. Терапевт посмотрел и выписал направление... через полтора месяца: кардиолог перегружен.
— Сроки не оговорены даже в новых стандартах, где указан весь набор манипуляций. А если нет хронометража, можно манипулировать временем. Но суд, когда решает подобные вопросы, исходит из допустимого временного интервала, когда здоровью человека ничто не угрожает. Эксперты в каждой ситуации должны оценить, могло ли с вами за полтора-два месяца что-то произойти, и врач, делая назначение, тоже должен это понимать. В Финляндии, например, если поликлиника не принимает вас вторую неделю, с нее удерживают штраф. А если мурыжат третью неделю, штраф растет. На мой взгляд, в кардиологической ситуации полтора-два месяца ожидания недопустимы.
— Но что в такой ситуации можно сделать?
— По крайней мере написать жалобу главврачу поликлиники на неоказание медпомощи, оставив за собой право на обращение к прокурору. Поверьте, вас бы сразу отправили к нужному специалисту. Потому что в Уголовном кодексе есть специальные статьи: 124 и 125 — неоказание помощи больному и оставление в опасности. Сейчас у амбулаторного звена какая-то странная функция: оно практически не лечит. Терапевт вроде стрелочника: в сложных случаях (если это не ОРВИ) отправляет к специалисту или в стационар. А в Великобритании, например, если участковый врач направляет в стационар пациента, то платит за это как бы из своих фондов. Но если вовремя не передаст его туда, штраф будет куда больше. С точки зрения Конституции, где упомянуты граждане, а не застрахованные, даже медполис — своего рода барьер. Чтобы гражданину оказали медицинскую помощь, достаточно паспорта. И все лекарства, назначенные врачом, тоже являются бесплатными.
— Да врачи практически перестали выписывать рецепты на бланках, а просто диктуют названия лекарств или пишут их на клочке бумаги!
— И тем самым нарушают приказ Минздрава по выписке лекарств. А контроля и надзора нет, иначе врач бы себя не подставлял. Потому что отсутствие рецепта в истории болезни в некоторых случаях можно расценивать тоже как неоказание медпомощи, что влечет уголовную ответственность.
— Сейчас повсеместно объединяют клиники с больницами, сокращают койко-места...
— Вообще-то у нас на душу населения было в два раза больше койко-мест, чем в Европе. И лежали больные в стационарах вдвое дольше — в среднем 14 дней. Этому есть объяснение: наше здравоохранение возникло в годы войны, когда в стране было много инвалидов, а жилья не было. Койка решала сразу две проблемы. Отсюда перекос в сторону стационарного лечения. Больницы съедают 60% всего бюджета здравоохранения (в Европе — 40%), при этом амбулаторное лечение недофинансируется. Это приводит к тому, что человека, не получившего вовремя нужную таблетку, приходится лечить и спасать в стационарах. Теперь власти пытаются устранить перекос. Поставлены две задачи: усилить амбулаторное звено и сократить койко-места в стационарах. Нужно ли делать это одновременно — вот в чем вопрос.
— Выходит, и в поликлиниках не лечат, и в больницы не кладут.
— Государственная система здравоохранения вообще не заинтересована в пациенте, ей нужен только номер его полиса. Больницы и клиники получают деньги за отчетность, а тут много липы. Приписки, по данным Фонда обязательного медицинского страхования (ФОМС), составляют почти треть, а некоторые эксперты считают, что до 70%. К нам пришла возмущенная москвичка, говорит: я три года жила за рубежом, обратилась в поликлинику, а в медкарте — анализы, обращения, рекомендации; судя по записям, я не выбиралась из врачебных кабинетов.
— Поэтому в поликлиниках стараются не выдавать нам на руки медкарты с историями болезней?
— Не исключено, хотя, строго говоря, это их собственность, а вы имеете право лишь ознакомиться и получить копию. Чтобы приписок стало меньше, начался перевод поликлиник на подушевое финансирование. То есть бюджетные деньги пойдут за пациентом. Как в системе образования — за учеником. Государство будет платить не за объем услуг, а за каждого прикрепленного пациента. Есть одно «но»: если поликлиника уже получила за пациента деньги, то лечить его ей неохота.
— А на частные клиники к вам поступают жалобы?
— Конечно! Они навязывают пациентам диагнозы — это их хлеб. Громко расследовалось дело, когда в частных клиниках делали аборты небеременным женщинам. Было даже подозрение, что человеку без показаний сделали операцию на сердце. При платной медицине и необоснованные анализы, и ложные диагнозы неизбежны. У частника цель — извлечение прибыли, а не здоровье. Нормальный человек не будет платить дважды (а мы налогами уже оплатили лечение) без необходимости. Если заставить госсистему эффективно работать, то частники уйдут из этой сферы.
— Тем не менее в правительстве вовсю идут разговоры о расширении государственно-частного партнерства. Уже есть пример: московскую больницу № 63 сдали в концессию.
— По этому поводу мы подняли шум. Больница теперь 60% медпомощи оказывает за деньги, а 40% — бесплатно, а ведь как госучреждение она оказывала помощь бесплатно, но теперь она и не государственное учреждение, а значит, мы потеряли конституционное право на бесплатную помощь... Такой вот фокус!
И с аутсорсингом, внедряемым на «скорой помощи», ничего хорошего не вышло. Машину вместе с водителем отдавали на откуп частной фирме. А рядом с ним — фельдшер, который подчиняется диспетчеру. Два хозяина в одной машине, в одной бригаде. И вот ситуация: вызов на 21-й км — «А я туда не поеду — далеко». Хозяин требует сокращать расходы. Кто в таком случае ответит за смерть пациента? Да никто.
— Чем помогает пациентам созданная вами лига?
— В основном юридическими консультациями. К нам ежедневно обращаются десятки человек. Болячки разные. Кому-то не дают инвалидность (или дают не ту группу). Проблемы с квотами на операцию. Ну и врачебные ошибки — из-за них в прошлом году в больницах скончались 50 тысяч пациентов. По статистике, которую ведет ФОМС, 10% медицинской помощи оказывается с нарушениями. Особенно их много в стоматологии, акушерстве и гинекологии, хирургии. Многие судятся — мы в этом помогаем. Создать бы такой многомиллионный профсоюз пациентов, который бы защищал свои интересы, — тогда, глядишь, и здравоохранение выздоровело бы.
