Руководство Московской консерватории обнародовало план реконструкции, по которому площадь легендарного вуза увеличится вдвое. Корреспондент «Труда» увидел в проекте не только заманчивые перспективы, но и ряд нестыковок.
На собрании в Консерватории ее ректор Александр Соколов и другие руководители рассказали о детище
Предполагается строительство оперной студии с залом на 500 мест и библиотеки. Сейчас у студии своего помещения вовсе нет, а библиотека испытывает такой дефицит площадей, что открыт доступ только к трети ее фонда. Чтобы решить проблему, Консерватория добилась возвращения под свою юрисдикцию четырехэтажного здания — бывшего жилого дома профессоров Синодального училища, примыкающего к Рахманиновскому залу. Правда, при этом предполагается перепланировать сохранившиеся квартиры легендарных музыкантов, таких как Павел Чесноков, Николай Данилин, Александр Никольский, против чего резко возражают специалисты по охране памятников. Один из экспертов даже назвал такую перепланировку вандализмом.
Собравшиеся обратили внимание и на визуальный диссонанс между оперной студией и исторической двухэтажной застройкой бывшей усадьбы Ланга, которую новая коробка зрелищно подавляет. Член совета при главном архитекторе Москвы Зоя Харитонова даже высказала предложение построить студию на Пушкинской площади.
Особое внимание привлекла реконструкция главного консерваторского зала — Большого. Она уже началась в мае, но первоначально выделенная на нее сумма — 350 млн. рублей — никак не соответствовала задаче. Сейчас в Госдуму внесено предложение правительства России о выделении еще 1 млрд. 150 млн. рублей, что позволит завершить реставрацию за год, то есть к открытию XI конкурса имени Чайковского. Кстати, этот конкурс впервые за свою историю частично переезжает в
Мнение
Александр Соколов, Ректор Московской консерватории
«Мы зарегистрируем акустику Большого зала как мировое достояние»
— По поводу использования дома, где были квартиры профессоров Синодального училища. Есть исторический прецедент — так называемый второй корпус консерватории, симметричный учебному. Изначально там тоже были квартиры профессоров — Гедике, Шебалина и других. Но, например, когда Шебалин понял, что консерватории нужно пространство для преподавания, сам захотел освободить свою квартиру. И вполне логично предположить, что Данилин, Чесноков и другие выдающиеся обитатели дома Синодального училища тоже одобрили бы передачу дополнительных площадей консерваторской библиотеке, которая так остро в этом нуждается.
Относительно акустики Большого зала — мы произвели полный ее компьютерный замер и впервые в мировой практике подаем документы в Росохранкультуру на регистрацию акустики БЗК как мирового культурного достояния.
Насчет конкурса имени Чайковского скажу, что прошло заседание оргкомитета, где был и Валерий Абисалович Гергиев. Звучали разные варианты — например, оставить в Москве только гала-концерт победителей. Но решили сохранить традицию, так что открытие и закрытие конкурса, а также все три тура соревнования пианистов и, по-видимому, виолончелистов пройдут в Москве.
Рустам Рахматуллин, Координатор движения «Архнадзор»
«Решение тройки отменило коллективное мнение Москомнаследия»
— Ситуация совсем не благостная. Самый острый адрес — тот, где мы с вами сейчас находимся: Большая Никитская 11, бывшая усадьба Колычева, ставшая в XIX веке училищем синодальных певичх. И примыкающий дом профессоров училища. Здесь жили Павел Чесноков, Александр Никольский, Николай Данилин, Степан Смоленский — те, кто создавали церковную музыку эпохи модерна. Это настоящий музыкальный аналог Абрамцева — знаменитой подмосковной усадьбы, где творили художники русского живописного модерна. Но кем, какими экспертами определено, что мемориальной является только квартира Александра Кастальского? Почему не сохранить остальные квартиры? И как сюда вписать библиотеку? Я помню, как представители консерватории приходили в Москомнаследие с единственной целью — «объяснить», почему это здание не является памятником. Тем не менее экспертный совет Москомнаследия абсолютным большинством голосов решил, что дом — памятник. Но не повезло — к тому моменту вышло постановление правительства РФ о новом порядке историко-культурной экспертизы. И вот найдены трое людей, которые говорят нам: здесь ничего ценного. И их заключение перечеркнуло коллегиальное мнение профессионалов.
