«У вашей газеты очень правильное название»

Главная Культура 00:06 10 Июня 2016 4644

Легендарная балерина Ульяна Лопаткина дала корреспонденту «Труда» урок взаимной поддержки

Напечатать

В Петербурге на благотворительном вечере в пользу детей и взрослых с ментальной инвалидностью на сцене Александринского театра сошлись звезды Мариинского, и среди них — Ульяна Лопаткина. Народная артистка России, «великая танцовщица современности, ставшая символом русского балета», как пишут о ней газеты, призналась, что делает это для себя.

— Стараюсь в этом участвовать для собственного развития, честно вам скажу. Не нахожу это корыстным, потому что делаю это ради своей души. Благотворительные организации помогают нам включиться в общее дело помощи, чтобы мы имели шанс оставаться людьми.

— Вы далеко не первый раз участвуете в благотворительных акциях.

— Пытаюсь делать то, что могу. Участие в благотворительном концерте — норма жизни, мой долг — человека и профессионала. Если мы не стремимся делать посильное благо, то отвыкаем от добрых дел, даже не научившись их делать. А выработать в себе навык всегда откликаться помогать другим — это нужно трудиться, порой заставлять себя. На мой взгляд, необходимо вырабатывать в себе эту склонность, чтобы она стала неотъемлемой частью нашей жизни. Другое дело, что бывает страшно присоединиться к чему-то фальшивому, отдать свои силы в неправое дело, построенное на тщеславии и самовосхвалении.

— Вы были с дочерью, когда встречались с сиротами из «Детской деревни-SOS Пушкин». Не боялись нанести ей психологическую травму, погрузив в чужое неблагополучие?

— Считаю, что детей нужно приучать к реальной жизни. Нет ничего лучше личного примера. А когда делаешь какое-то дело вместе ребёнком, он испытывает причастность к процессу и надолго запоминает его. Не только рассказывать — брать ребёнка за руку и ехать в больницу к умирающей от рака 19-летней девушке, участвовать, действовать в этой жизни, насколько хватает сил и понимания. Это очень доходчиво, по-моему.

— Отклик от нее получили быстро?

— Нет, в вопросах, связанных с неустройством жизни, получить быстрый отклик от детей, мне кажется, сложно. Но ставить перед ними эти вопросы все равно нужно, иначе ты не получишь отклика никогда.

— Мы с вами встретились в День защиты детей. Как, по-вашему, от чего их нужно защищать сегодня?

— От бездуховности и эгоцентризма. Отсутствие жизни духа и стремления к Истине, к Любви делает человека ограниченным в восприятии окружающего мира. Такая жизнь не насыщена теми смыслами, действиями, желаниями, какими она может быть наполнена. И если ребенку не помочь определить смысл труда над собой, ради чего ему нужно учиться, преодолевать себя, бороться со своими недостатками, то он легко превращается в потребителя, существо жесткое, неприятное.

— Когда ваша мама отправила вас из Керчи, где вы жили, учиться в далекий Ленинград, она дала вам шанс ...

— ...реализовать свои возможности, которые она во мне искала с раннего детства. Наблюдая за моими способностями, мама хотела создать условия для их развития. Ей очень хотелось мне помочь состояться в профессии и в жизни. Конечно, это было проявление ее веры в меня. И доверие к мнению профессионалов, советовавших поступить в балетное училище. Это был риск, безусловно. Вера порой требует смелости и твёрдой надежды на лучшее.

— Теперь, когда вы сами стали матерью, смогли бы поступить, как ваша мама?

— Не знаю. Надеюсь, смогла бы. Стремлюсь помочь своему ребенку изучать себя, стараюсь развивать и поддерживать ее в тех начинаниях, которые помогут ей состояться как личности, принести пользу людям и тем самым себе.

— Как Маша относится к вашей работе?

— Для меня важно, чтобы она видела мое стремление делать своё дело хорошо, мое отношение к профессии и то, что я в этой профессии выбираю. Потому что на моем примере она учится, видит варианты возможного поведения, осмысливает их.

Моя дочь уже подросток, а в этом возрасте важно уважать своего родителя за то, что тот в жизни делает. Хотя бы просто за то, как мама может приготовить обед. Подростку важно видеть, что родителей уважают другие люди. Это зависит не от профессии, а от профессионализма.

— И вот ребенок выясняет, что ее мама, оказывается, звезда балета...

— Когда моя дочь была помладше, то ревновала меня к зрителям. Сидела в ложе и отворачивалась от сцены, когда все аплодировали. Обижалась на то, что я столько времени отдаю другим людям. Вот насколько детям необходимо наше общение, тепло и внимание. Особенно сегодняшним тревожным детям тревожных родителей. Им необходимы уверения в том, что их принимают, любят, что они нужны и важны для родителей. Смотреть с любовью им в глаза, задавать вопросы, слушать ответы и участвовать в их жизни , окружая теплом доброты и мудрой строгости. Не служить ребенку, как царю. Не быть рабом своих детей, но старшим другом и помощником. Самой при этом развиваться, ведь дети даются нам, в том числе, и для этого — чтобы человек учился любить, воспитывать, раскрывал в себе то, что не успел еще раскрыть, или когда-то раскрыл, но забыл. Чтобы вновь посмотреть на мир глазами ребенка. Воспитание маленького человека — это же уникальный творческий процесс, когда можно обнаружить в себе много неожиданного. Шанс на новом уровне вернуться к себе самому. Победить в себе эгоизм.

— А если женщины сознательно отказываются рожать детей, чтобы достичь профессиональных высот?

— Возможно, это серьезный аргумент в современном мире. Не мешать себе идти в гору. Главное, чтобы не было слишком поздно осознать потерю — раскрыть в себе благодаря материнству те ресурсы и возможности, которые в женщине спят до времени. Научиться любить по-настоящему, самоотверженно, бескорыстно — это же тоже труд. Далеко не всегда взрослые люди ставят перед собой эту цель. Чаще всего мы хотим получать от жизни радости и удовольствия. Сегодня идея эгоизма — "я должен получить от этой жизни всё«,— к сожалению, норма. А дети ставят тебя перед необходимостью борьбы с самими собой.

— Вам-то как раз удалось изменить представление о прима-балерине. В советское время артисткам прямо не рекомендовали заводить детей, чтобы те не отвлекали их служению искусству, составлявшему престиж государства. А вы настояли на ином...

— Я хотела иметь детей, и мне было не трудно принять решение, видя опыт других балерин, восстановившихся после родов. Я счастливый человек, мне не надо было в соответствии с идеологическими установками «класть всё на алтарь искусства».

— А со стороны театра?

— Нет, никакого давления не было. Я уходила в декретный отпуск в тот период, когда начальство к этому относилось спокойно. Мой случай не был уникален. И я тоже, возможно, стала для кого-то из моих коллег утешительным примером, и они уже не так опасались изменений, связанных с беременностью и с перерывом в профессии.

— Что помогло в тот период, когда вам пришлось долго не выходить на сцену — сначала из-за родов, потом из-за травмы и лечения ноги?

— Труд, терпение и время. Опыт и уверенность моего педагога Ирины Чистяковой, которая сама через эти испытания прошла и создала свою систему восстановления, — постепенно привели меня даже в лучшую форму, чем до ухода в декретный отпуск.

— С какого момента почувствовали, что сцена вас любит?

— Уверенность балерины на сцене достигается частыми выступлениями на этой сцене, а не только кропотливой работой в репетиционном зале. Чем больше спектаклей, тем спокойнее работаешь под светом софитов и пристальным вниманием зрителя. Но я бы не сказала, что сцена меня любит. Она вообще не может любить. Сцена может быть очень разной по своим качествам: с большим наклоном, неровной, скользкой, жесткой, вибрирующей. Если покрытие такое мягкое, что при вскоке на кончики пальцев чувствуешь, как резонирует и вибрирует все тело, то это, конечно, большое неудобство.

— Что значит для вас музыка?

— Иногда она может меня практически реанимировать. Казалось, ты ничего не можешь, все болит, нет сил никаких, — выпил сладкий чай, услышал звуки, которые тебя вдохновили, и тело вновь наполнилось физической энергией.

Разные произведения влияют по-разному. В характере музыки ведь заложена определённая эстетика: стиль, ритм, который диктует пластику. Иногда забудешь какую-то музыку, вдруг услышишь ее, — тебя наэлектризовало, ты полон сил. Наоборот, когда «заслушаешь» произведение, оно теряет свое воздействие. Есть музыка, которую мне вообще сложно слышать — современная популярная эстрада. Не потому, что она обязательно плохая. А потому, что бывает страшно привязчивой. Едешь в такси, просишь тишины. А звучит текст: «Два кусочека колбаски», — но про колбаску мне сейчас ну никак... «А что, вам не нравится?» «Нет, просто если её не убрать, я потом весь день буду ее «слушать» против собственной воли».

— Позвольте поблагодарить вас за «Русский танец» в постановке Александра Горского, который вы включили в программу благотворительного концерта. В вашем исполнении это просто шедевр, не могу смотреть его без волнения.

— Да, он какой-то удивительный. В музыке Чайковского столько любви, широты, самоуважения, принятия мира... Вот самая лучшая национальная идея, которая не обособляет тебя горделиво от других народов, а наоборот включает всех и готова обогатить каждого. Для меня такая радость пропускать через себя в танце богатство этой музыки, ощущать масштаб и возможности русской души. Когда исполняю «Русский танец», я наполняюсь гармонией, благодарностью и гордостью за то, что есть русская культура, русские люди, за все самое лучшее в них — гостеприимство, самопожертвование, доброту...

— По вашей работе, в том числе, будут судить о нашем времени. Но классический балет все-таки искусство замкнутое, направленное на сохранение самого себя, «Лебединое озеро» тем и прекрасно, что в нем ничего не меняется...

— Иногда ещё как меняется. В том числе «Лебединое озеро». К нему ведь очень много кто прикасается и по-разному трактует. Это происходит даже в нашей постановке. Конечно, остается идея, общая форма, но некоторые комбинации движений претерпевают изменения.

Классическое искусство — это определенная схема, которую нужно одушевлять. Оно — как инженерный чертеж: если выполнить его бездумно или небрежно, то обязательно где-то какие-то сантиметры не сойдутся и выстроенное здание рухнет. Пренебрегая канонами, можно потерять результат — красоту и гармонию. Так что классическое искусство очень даже нужно сохранять. Само по себе оно не сохраняется.

— Кто из прошлых звезд Мариинского театра вам ближе, дороже, понятнее?

— Меня потрясла личность и судьба Ольги Спесивцевой. Фотографии, где запечатлены её позы, для меня эталон. Внешне она на них хрупка, утонченна, даже беззащитна. Но, по отзывам современников, Спесивцева при своей красоте и грации была уникально сильной балериной в техническом, атлетическом плане. Смею предположить, что она была просто королева, настоящая звезда, легенда. Она была на пике славы. У нее было много бесспорных талантов, и она осознавала это, знала цену этим достоинствам, уважала себя за них. И вот такой женщине пришлось 22 года провести в сумасшедшем доме, оставаясь при этом человеком не умалишенным, сохранившим чувство собственного достоинства. Мы сплошь и рядом не готовы терпеть особенности характера вполне здоровых психически людей, в том числе наших близких. А она находилась постоянно среди неуравновешенных пациентов. И такое тяжкое испытание перенесла с мужеством, с невероятным терпением. Удивительно! Терпела без ропота, с благодарностью приняла возможность освобождения, когда дочь Льва Толстого вызволила её из сумасшедшего дома и приютила. Дожила до очень преклонного возраста. Вот пример силы духа, веры, не кричащей о себе. Первое, что она сказала, выйдя на свободу: «Наконец-то я смогу исповедоваться и причащаться. Как ужасно было жить без этого».

— 3 июля состоится ваш творческий вечер в Мариинском театре. Билетов на него давно нет, зрители ждут встречи с вами. А чего в этот вечер ждете вы?

— Ничего особенного — просто сольного вечера. В силу производственных травм долго не выходила на сцену Мариинского театра. Мне пошли навстречу, предоставили такую возможность. Хочу потанцевать партии из разных спектаклей. Отдать дань педагогам. Пообщаться с людьми, которые придут. Жду хорошей работы.

— Помню, что на вопрос «ваш любимый отдых?» Ульяна Лопаткина традиционно отвечает: «Хорошая тренировка».

— У вашей газеты очень правильное название — «Труд». Труд облагораживает человека, эта истина не нуждается в доказательствах. А в нашей профессии он — просто спасение. В ней ведь бывает так тяжело, что перестаешь понимать, зачем это нужно. В самом деле, какая от балета конкретная польза? Вот от труда шахтера, хлебороба, строителя, врача польза очевидна. А труд балерины — хоть тяжелый, но эфемерный.

Радость — она внутри труда. Это потрясающее ощущение. Когда ты вдохновлен самим процессом так, что остановиться не можешь. Рядом с тобой партнеры, коллеги, им тоже нелегко, но приходит момент просветления, преодоления, вдохновения. Ты осознаешь: У ТЕБЯ — ПОЛУЧАЕТСЯ!

...От порыва ветра со столика уличного кафе, за которым мы беседовали, улетела моя ручка. Не успела я отреагировать, как Ульяна Лопаткина со словами «я подниму!» и свойственной ей грациозностью вернула мне ручку. Такая скорость в готовности помочь сама собой не приходит, похоже, это в самом деле навык, развитый сознательно.

P.S. Ульяна Лопаткина нередко передвигается по городу на метро, не испытывая от этого неудобства. Народ ей улыбается. Как-то одна дама подняла сидящих парней и усадила балерину на освободившееся место. Ульяна удивилась: зачем? Та ответила: «Берегите ноги!», — и скромно ушла в другой конец вагона.

Напечатать

Культура 00:01 / 19 Апреля 2024 19640

Прекрасное далеко (не) стало ближе

Создатели фильма «Сто лет тому вперед» радикально переосмыслили повесть Кира Булычева

Леонид Павлючик, кинообозреватель «Труда»

Труд

У Алисы Селезневой (Даша Верещагина) точеная фигура, длинные ноги, большие голубые глаза, розовые волосы, сильная энергетика и море обаяния

На экраны большим тиражом выходит фильм «Сто лет тому вперед» по мотивам повести замечательного писателя-фантаста Кира Булычева. На самом деле, с книгой, равно как и с ее первой, достаточно подробной...